Аннушка сдвинула чёрные очки на лоб и вцепилась в руль так, что пальцы побелели. Её неправдоподобно синие глаза сияли, как железнодорожные светофоры. С каждой минутой она бледнела и как будто истончалась, словно её стремительно «выпивал» невидимый вампир.
— Всё. Больше. Не. Могу. Надеюсь. Хватит.
Нажала на тормоз, вывернула руль, и машина прямо в заносе вылетела в нормальный мир. Заскользила по дороге, встала на два колеса, но курьерша закрутила руль сначала вправо, потом влево, погасила скорость, поймала дорогу и встала.
Аннушка открыла дверь, свесилась наружу, и её несколько раз жестоко вырвало.
— Ты, вроде, умеешь водить? — сказала она так тихо, что Василиса её еле расслышала.
— Немножко.
— Ничего. Тут прямо.
Она начала выбираться из-за руля, чуть не упала в лужу собственной рвоты.
— Подожди, я помогу!
При помощи Лёшки с трудом усадили Аннушку на пассажирское место.
— Езжай. Прямо. Не. Сворачивай, — пробормотала она и вырубилась.
— Лёш, тебе придется ехать в кузове, — сказала Васька. — Я поеду медленно, но ты там держись крепче.
— А можно пулемёт покрутить?
— Ни в коем случае!
— Ну почему, Вась?
— Он заряжен. Ещё не хватало, чтобы ты по кабине стрельнул случайно!
— Ну ладно, вредина! — Лёшка недовольно полез в кузов.
С первой попытки машина прыгнула вперёд и заглохла. В кузове возмущённо заорал покатившийся кубарем брат. Василиса не ожидала, что у мотора такая мощная тяга. Отец давал ей порулить, но это было совсем другое дело. Завела мотор снова, медленно-медленно отпустила сцепление — и на этот раз покатилась. Сначала долго ехала на первой передаче, потом решилась — и переключилась на вторую. Машина пошла резвее. Дорога была прямая и ровная, так что через некоторое время Василиса осмелела и перешла на третью, а там и на четвёртую. Спидометр показал сорок миль в час, она решила, что разгоняться дальше не стоит, и сосредоточилась на том, чтобы ехать прямо, удерживая машину точно вдоль осевой.
Примерно через полчаса она увидела, что ей навстречу кто-то едет, но решила не сворачивать и не останавливаться. Вскоре поняла, что идёт большая колонна, а приблизившись, узнала пёстрые тенты, самопальные кабины и дым от ненастроенных дизелей. Это был табор Малкицадака. Они вернулись.
— Лёшка, беги к маме, успокой её! — скомандовала Василиса, когда караван, отреагировав на её истошное бибиканье и Лёшкино размахивание руками, остановился. — Скажи, что мы живы и у нас всё в порядке.
— А ты?
— Мне надо поговорить с дядей Малки. Срочно.
— Ничего себе! — сказал седой золотозубый цыган в расшитой золотом алой жилетке. — Лачинько чаюри, ты вернулась! Бахталэ́с! Сыр ту дживэ́са? Са авэ́ла мишто?[7] Я знал, что ты не пропадёшь. Я так и говорил твоей бедной да́е[8]: «Дава тукэ́ миро́ лав, ру́мны![9] Она найдётся! Пэ пшалэ́сэ![10]» Но она всё равно очень сильно плакала. Хорошо, что вы вернулись. Мангэ шука́р![11]
— Дядя Малки! Послушайте меня! Это очень важно!
— Говори!
— За караваном едут очень опасные люди, они хотят на него напасть! Это те же самые, что напали, когда мы с братом потерялись! Они гнались за нами, теперь гонятся за вами! Аннушка сказала, что они очень жестокие, и не любят цыган.
— Аннушка? Эта дрома́ шувани́? Бэнг рогэ́нса чай?[12]
— Да, вон она, в машине.
Старый цыган близоруко прищурился.
— И правда, похожа. Давно её не видел. Да, я понял, о ком она говорит. Это правда очень плохие люди. Мы уезжаем!
— Амэ́ карада́са!7 — закричал баро караванщикам.
7 Мы уезжаем!
— Уходим на запасной маршрут, Дархан! — сказал он подошедшему старику-глойти. — Я знаю, что тебе тяжело, но так надо. Нас преследуют враги.
— Надо позаботиться об Аннушке! — сказала торопливо Василиса.
— Конечно, чаюри, обязательно! А что с ней случилось?
— Мне кажется, она перенапряглась, когда догоняла табор.
— Сейчас её отнесут в фургон к нашему лекарю, а машину зацепим на буксир.
Малкицадак быстро раздавал распоряжения по-цыгански, караван перестраивался, Аннушку вытащили из кабины, положили на носилки, куда-то понесли. Молодой цыган, подмигнув Василисе, запрыгнул в кабину «керогаза» и погнал его в хвост колонны, к тягачам. И только тогда она, наконец, решила, что сделала всё, что смогла. И побежала опрометью туда, где виднелся автобус дяди Фонзо и тёти Симзы. Туда, где её ждала мама.