Артем Колчанов
Дороги
Глава первая: Возвращение детства
Пробуждение из анабиоза на этот раз было долгим и мучительным, словно после долгого забытья, чем, по сути дела, анабиоз и являлся. На какое-то время ко мне возвращалась способность мыслить, но мыслей, кроме осознания того, что я существую, по сути дела и не было. И еще, во мне словно бы вспыхивали слова: "На чужом берегу…", но окончания у этих слов не было, они гасли, и я снова проваливался во мрак небытия. Но то, что мне представилось весьма продолжительным промежутком времени, на самом деле заняло не более пяти минут. Во время очередного осознания себя, я все-таки собрал остатки своей воли и сумел открыть глаза.
Я увидел светло-серый потолок и матово-серебристые светильники на нем. И в это мгновение словно бы ожили все мысли и закружились в голове, словно стая перепуганных птиц. Я не стал хвататься за первую попавшуюся, а просто отогнал их все до одной, и в этот момент услышал исходящий из динамиков звонкий мальчишеский голос:
– С пробуждением тебя, командир.
Я естественно понял, что эти слова обращены ко мне, а не к кому-то другому. Я вспомнил, что я, Виктор Стрельцов, и есть командир на экспериментальном звездолете "Игла". Но еще многого я не мог вспомнить, и поэтому не ответил ничего. Я повернул голову и понял, что лежу в анабиозной капсуле, под прозрачной крышкой, почти невидимой при таком освещении. Пошевелив рукой, я нащупал небольшую панельку с кнопками, и тут же открыл капсулу. Потом напряг непослушные мускулы и сел. Слева от моей, в ряд, стояли еще девять капсул, в которых лежали смертельно больные, измученные люди, экипаж "Иглы", а в изголовьях капсул светились желтые огоньки бессрочного анабиоза. И я вспомнил, что должен кого-то позвать, но не мог вспомнить кого. Мне представлялся темноволосый голубоглазый мальчишка, но имени я не мог вспомнить.
– Рэй, - это имя сорвалось с моих губ самопроизвольно.
– Не беспокойся, командир, сейчас твое состояние вполне нормальное для данных обстоятельств. Ты можешь подняться?
– Могу.
– Разотри себе мышцы, и, как только сможешь, придешь в медотсек, там я тебя быстро приведу в норму.
– Кто ты?
– Рэй. Ты же сам назвал меня… Ну да ладно, поговорим после того, как ты будешь полностью здоров.
Я растер себе руки и ноги. От этого почувствовал себя лучше и поднялся. В тот момент я даже не представлял, куда идти, но ноги сами понесли меня в нужном направлении. дошел до медотсека, зашел в операционную.
– Ложись на стол, - сказал мальчишка из динамика, - ни о чем не беспокойся, все будет просто прекрасно.
Не сказав ни слова, я подчинился. В следующую секунду почувствовал прикосновение инъектора к коже, и снова погрузился в забытье. А когда я проснулся, то уже был самим собой полностью, и без каких бы то ни было оговорок. Я вспомнил все, что было, и сразу же позвал:
– Рэй.
– С возвращением тебя, Вик, - сказал Рэй, снова мальчишеским голосом, но я этому нисколько не удивился.
– Рив здесь? - задал я вопрос.
– Нет, Рива здесь нет.
– А кто тогда есть?
– Никого, ты единственный живой человек на борту.
Тут я подумал, что возможно на корабле крупные неполадки, и Рэй разбудил меня по этой причине. Нет, если бы дела обстояли так, то Рэй сказал бы сразу, без всяких предисловий. Но даже такой вариант был бы для меня лучше.
– Прошло шестьдесят лет? - спросил я, уже зная ответ на этот вопрос.
– Да, прошло шестьдесят стандартных лет, или же пятьдесят четыре местных, латянских. Ну да ладно, командир, разговоры немного подождут. Иди в душ, потом в столовую, а уже потом поговорим. Договорились?
– Хорошо.
После столовой я направился в свою каюту. Войдя в нее, я первым делом поразился огромному, выросшему до самого потолка, кусту ньюрской розы, но ничего спрашивать о нем естественно не стал, были вопросы и поважнее. Я вызвал Рэя, который сразу же высветил на экране изображение хорошо знакомого мне Рэя-мальчишки и спросил:
– Ты не против такого моего облика?
– Нет… Сам бы желал оказаться в таком возрасте, если бы это было возможно.
– Об этом поговорим позднее. А сейчас спрашивай, так мы сэкономим время.
– Какие за эти шестьдесят лет ты имел источники информации о событиях на Лате?
– Только исключительно косвенные. Свертка не снималась на протяжении всего этого времени. - Рэй ненадолго прервался, но не ограничился столь лаконичным ответом. - Из свертки же я могу принимать только крайне ограниченное число фотонов, гравитонов и нейтрино высоких энергий. К тому же они претерпевают сильное искажение. И из этого источника информации я могу делать только предположения о событиях на Лате. Изложить их?
– Давай.
– После того, как ты ушел в анабиоз, на Лате снова была термоядерная война, но только затянувшаяся на четыре месяца. Было произведено более четырех тысяч взрывов. Об их мощности и целях я не могу сказать почти ничего. С накопленными материалами ты сможешь познакомиться потом. Мои же наиболее вероятные предположения заключаются в том, что-либо человечество Латы полностью уничтожено, либо победу в этой войне одержал Вак, но наиболее вероятно все-таки первое.
– Из каких предпосылок ты строишь это предположение?
– В настоящее время на Лате полностью остановлены все ядерные и термоядерные реакторы - первое. Во-вторых, планета по-прежнему накрыта пылевым поясом, который после последней войны стал значительно более мощным.
– Но ведь существует и вероятность того, что латяне уже начали использовать преобразующий распад. Преобразователи же тебе из свертки не обнаружить, их нейтринное излучение на несколько порядков ниже.
– Такую вероятность я тоже не исключаю. Но и в этом случае наиболее вероятной остается победа Вака. Именно вакцы завладели нашим дисколетом, и именно они сумели овладеть деактивацией. Так же легко они могли и овладеть технологией преобразующего распада, если конечно Вак не владел ею и до этого.
– Но и Рив, и Яс также знали схему преобразующего распада.
– Извини, Вик, но то, что они остались в живых, крайне маловероятно.