Мы ещё долго допрашивали вакца, но многого он вообще не знал, а другое забыл, когда была отработана старая линия и осуществлён выход из заклятья. Но и узнать мы смогли немало. Хотя бы о том, насколько чудовищным было устройство вакского общества. В нём человеческая жизнь не имела никакой ценности. Люди были сведены до положения скота, единственным хозяином которого был Повелитель Боли. Подавлялось абсолютно всё, что так или иначе могло повлиять на полноту власти Повелителя. Любой человек, лишь в малейшей степени не угодивший ему, мог быть либо сброшен до самого низа - раба рабов (вакец употребил несколько другой термин, но наиболее близкий эквивалент - раб), либо вообще отправлен "на мясо" (наши подозрения о том, что в Ваке процветал каннибализм, были подтверждены ещё до этого). Женщины в обществе Вака находились в наихудшем положении. Их вообще не считали за людей и использовали только с единственной целью - для продолжения рода. Дети были в более хорошем положении. Но и они безжалостно отбраковывались ("на мясо"!!!), достигнув определённого возраста, если имели, по мнению Повелителя Боли, какие-то недостатки или дефекты.
Повелитель Боли правил болью, которую мог заставить испытывать любого своего человека, прочитав его желания и намерения. Но даже начальник внутреннего порядка не знал о вживлённых устройствах, через которые эту боль и посылал Повелитель. И ещё, он обладал силой внушать свою волю любому. Может быть это было прямым программированием через тот же диск. Но почему тогда он не воздействовал таким образом на меня? Может быть моё мышление имеет что-то, чего нет у них, или наоборот, у них есть что-то, чего нет у меня? Надо будет озадачить этим Рэя, если конечно он сам этим уже не озадачился. Было очень похоже на то, что, взорвав импульсные заряды, мы подорвали власть Повелителя. Эти заряды выдавали такой импульс, что в первую очередь приходили в негодность наиболее сложные устройства. За счёт особой формы импульса и их последовательности достигался эффект, многократно превосходящий действие импульса от термоядерного взрыва. И даже устройства, защищённые от импульса, которыми являлись диски, такого импульса не перенесли. Люди оказались свободными от сиюминутной власти Повелителя и смогли реализовать выход из старинного "звёздного заклятья".
– Вы считаете, что Повелитель Боли погиб?
– Я не могу быть в этом абсолютно уверен, мёртвым я его не видел. Но я его больше не чувствую… Он мог погибнуть при взрыве в его логове, мог погибнуть с группой своих "демонов", сгорев в пыли на поверхности. Но мог и уцелеть, он единственный знает все секреты Танга… Главное то, что он потерял свою власть.
– Не могут ли они, пользуясь всем этим знанием секретов, уничтожить Танг?
– Мы контролируем все заряды… которые нам известны… Наверно могут… Поэтому вы и приказали нам покинуть город?
– В том числе и поэтому.
– Не разрешите ли вы связаться с моими людьми в Танге? Я должен отдать распоряжения. Усилить контроль и уделить максимум сил поискам.
Ночью в районе Танга прошёл сильный ливень. Он значительно остудил порождённую нами пыль. Но всё же был недостаточно силён, чтобы превратить пыль в грязь, непролазную трясину. Он оказался для нас как раз на руку. Пыль схватилась, словно цемент, а тепла оказалось вполне достаточно, чтобы превратить этот цемент почти что в камень.
И утром началась толи эвакуация, толи просто исход людей из подземелий последнего вакского города. Для этого они открыли туннели почти что в девяти километрах от воронки - самые дальние, как заявил эркор. Так что до края распылённого и выжженного нами круга было немногим более километра.
Я приказал Рэю на втором катере контролировать всё с высоты, а свой катер опустил возле открывшегося туннеля. Мы должны были убедиться, что город не покинут те, кому этого делать не следует. А те, кто город покинут, не пронесут с собой ничего, о чём нам впоследствии пришлось бы пожалеть.
– В первую очередь - дети и женщины, - сказал я эркору.
– Но, генерал, они же разбегутся, разбегутся и погибнут. Не поймите меня неправильно. Сначала я хотел бы вывести отряд воинов, чтобы они нашли и подготовили место и проследили за порядком. Потом мужчин, чтобы они это место хотя бы немного оборудовали и обезопасили. Я не Повелитель Боли, и мне дороги все мои люди, включая детей и женщин.
Я невольно улыбнулся. Вакец менялся буквально на глазах. Сказать такое после вчерашних высказываний… И это меня радовало, потому что вряд ли могло быть уловкой врага.
– На ваше усмотрение, эркор. Запрещаю выносить любое тяжёлое оружие, попытка будет караться. При действиях, несовместимых с нашей договорённостью, оставляю за собой право на первый удар. Мои бойцы будут на контроле, в случае нападения на них или угрозы нападения, оставляю за собой право на удар.
Вакцы меня снова удивили. В лицах вышедших из туннеля людей не было и намёка на враждебность, ни малейшего намёка. Наоборот, они смотрели на меня словно на какое-то высшее и не вполне человеческое существо. Воины, вышедшие первыми, пытались отдать мне честь. Словно бы я не был им врагом, словно бы не я ещё сутки назад методично бомбардировал их город и убивал их вчерашних друзей. Но может быть я и ошибаюсь. Может быть всё это кажется им совсем уж незначительным по сравнению с тем, что я им дал. А что я им дал? Право быть людьми, быть самими собой? Я всё же не могу это до конца осознать. Ведь мне не приходилось быть на их месте. Может быть для них освобождение от диктата Лини и Власти Повелителя Боли ещё важнее, чем было для меня освобождение из вакского плена?
Приказав через полковника бойцам тщательно проверять любого покидающего туннели человека и контролировать деятельность их по подготовке места для эвакуации, я вернулся на катер. На катере Рив вёл беседу с Латой. Лата была представлена в лице Яса, выглядевшего очень уж задумчиво.
– Я ввёл Яса в курс наших дел. Того, что он ещё не успел узнать у Рэя.
– Ну и что посоветуешь нам, Председатель?