– Нет, не Дубль. Эта штучка гораздо старше Дубля. Она из того времени, когда возникла Пустыня Черных Камней. Все пока, не хочу плодить необоснованных догадок. Иди, командир, отдыхай.
– Надеюсь, что хоть принять в свой мир соизволишь?
– Пожалуйста, но только без масштабных запросов. Индивидуальные мирки мне создавать некогда.
– И не надо.
Через спецтренажёр я проник в мир Рэя, где отыскал Ога и принялся помогать ему в работе над проектом дока. Работа продвигалась успешно. Подогнать практически готовый проект к реалиям Яота было не так уж и сложно. Собственно, можно было бы и вообще не подгонять, а оставить подгонку на то время, когда начнётся строительство. Но Ог и Рэй не могли такого позволить.
С проектом мы провозились почти неделю, но время в мире Рэя течёт быстро. Когда закончили, можно было бы и выйти в реальный мир. Ог это и сделал, я же решил, что минуты дело не решат, и побывал у Реля.
Мальчишка моему появлению очень обрадовался:
– Вик, ну хоть ты тут появился, а то я совсем соскучился.
Рель выглядел всё тем же мальчишкой, но при этом казался повзрослевшим и ставшим гораздо более серьёзным.
– И это и Рив, и Рэй дали тебе заскучать?
– Рэй в последние дни вообще практически не появляется, похоже, что что-то грызёт, такое, даже ему еле-еле по зубам. Дед же настолько погрузился в учёбу, что даже командовать разучился.
– У тебя как дела?
– Нормально. Учусь помаленьку.
– Тебе привет от всех "птиц".
– Им от меня тоже. Передавай, как там окажешься.
– Обязательно.
– Как они там, чем занимаются?
– Когда я покидал их, они занимались камнем, который привёз с Яота Серёжка.
– Завидую вам, побывали на Яоте…
– На Онни полетим вместе, обещаю. Так что учись как следует, будешь в экипаже и в исследовательской группе.
– Постараюсь не подвести… Ну а как на Яоте, нашли что-нибудь интересное, необычное?
– Это пока секрет, но похоже, что кое-что нашли.
– Что нашли?
– Чужой зонд. Микрозонд. Им сейчас Рэй и занимается. Грызёт, как ты сказал.
– Чей зонд?
– Знать бы… У Рэя об этом нужно спрашивать… Может быть тех, кто сделал Пустыню Чёрных Камней пустыней. Рэй сказал, что это очень старая штучка.
– И ничего больше не сказал?
– Сам же говоришь, что грызёт.
– И когда обещал хоть что-то рассказать?
– Утром.
– А оно уже наступило?
– Наверно уже наступило.
– А он, может быть, здесь расскажет? Или только тебе, когда ты в реальный мир выйдешь?
– Рэй, - позвал я совсем негромко, но он услышал, потому что не мог не услышать.
– Тут я, тут. Как вижу, внуку ты всё же проболтался.
– Ты считаешь, что это настолько секретно, что абсолютно никто об этом не должен знать?
– Почти что.
– Я клянусь, - сказал Рель, - что от меня об этом никто ничего не узнает. Рэй, ты удовлетворишься такой моей клятвой.
– Вполне.
– Тогда что тянуть, - сказал я Рэю, - давай, выкладывай всё, что узнал.
Мир вокруг нас растворился и тут же возник вновь. Мы же оказались в главной рубке. Похоже, что Рэю потребовалась для рассказа именно такая обстановка:
– Располагайтесь поудобнее, - он кивнул в сторону кресел.
Мы с Ривом молча подчинились. На экране появилось изображение найденного нами аппаратика, во весь экран. Он не был правильной сферой, как мне показалось на Яоте, а был слегка вытянут, словно капля в полёте.
– Я провёл с ним все виды неразрушающего анализа, что доступны на корабле, но полной картины так и не сумел построить. Оболочка этого зонда имеет литовую природу, причём структура лита абсолютно идентична земной. Но насыщенность энергией вихревого поля почти на четыре порядка выше, чем у тетралита. Так что следовало бы назвать данный композит окталитом.
– Но ведь даже производство пенталита не в микроскопических количествах практически невозможно. Даже дюзы мы облицовываем тетралитом, а обшивку звёздных кораблей делаем из триолита. А тут окталит.
– Причём полевая составляющая настолько точно сбалансирована, что потеря энергии всего лишь десять в минус сорок седьмой.
– Ничего себе, практически вечный лит. Но как такого можно добиться?
– Вот этого я ещё не знаю. И не знаю, смогу ли узнать. Похоже, что при его изготовлении была использована технология настолько совершеннее нашей, насколько наша совершеннее докосмической.
– Воздействует ли на этот лит деактивационное поле?
– Воздействует. Но во столько же раз слабее, во сколько раз меньше его собственная потеря энергии, то есть на двенадцать порядков. Но я позволил только очень слабое и строго локальное воздействие из деактиватора. Но о лите пока хватит, внутренности этого аппаратика ещё интереснее…
– Производил нейтринное зондирование?
– Не только. Так же зондирование тройным полем и даже гравитационное. Так что все внутренности просмотрел. Но вот только очень многое не понял.
На экране Рэй изобразил несколько разрезов чужого микрозонда. Из которых я, если сказать честно, не понял практически ничего. Но Рэй прокомментировал для нас то, что всё же сумел понять:
– Вот этот контур вне всяких сомнений является гравитационным движком. Эта конструкция настолько специфична, что вряд ли возможно какое-нибудь другое её техническое решение. Соотношение же размеров контура и самого зонда позволяет говорить, что в пределах планеты он способен перемещаться за несколько минут. Но и это ещё не всё, что у него есть для движения. Вот этот клубок не что иное, как нейтринный излучатель, своего рода двигатель, который мог быть использован для межпланетных перемещений.
– А межзвёздного мотора у этой бусинки случайно нет?
– Может быть и есть, но я его не обнаружил и не распознал. Если и есть, то абсолютно не похожий на наши. Но всё же вряд ли, это не звездолёт и не корабль-разведчик, а всего лишь зонд. Вот эти образования вне всяких сомнений датчики. Этот аппарат - сборщик информации.
– А источник энергии и управление?