Наташа незаметно помотала ей головой из стороны в сторону, мол, «не приставай к людям».
Азиз поднял глаза и прямым взглядом посмотрел на всех:
- Спасибо, хорошо. Я пришел поделиться с вами радостью, - сказал он. – Я Алене сделал предложение быть моей женой. Она согласилась.
Счастливое лицо Алены осветилось улыбкой. Она протянула левую руку, на пальце которой сияло кольцо. То самое кольцо из коробочки, отвергнутое Наташей.
Наташа улыбнулась:
- Я так рада за вас. Вы – замечательная пара. Вы подходите друг другу и заслуживаете право быть счастливыми.
Взгляд Наташи схлестнулся со взглядом Азиза. И столько у него в глазах было боли, тоски и отчаяния, что Наташа ужаснулась. Она поняла, что он для себя совершил непоправимую ошибку, чтобы сделать Алену счастливой.
Но надо было держать веселую маску при плохой игре. Наташа, широко улыбнувшись, промолвила:
- Поздравляю вас.
Алена продолжила говорить.
- Свадьба будет летом. Азиз уже съездил к моей маме, попросил руки. День бракосочетания назначен. А потом мы уедем в Алжир к семье Азиза, и сыграем свадьбу там, по мусульманским обычаям.
- Ты готова поменять религию? – спросила Наташа.
- Да! Ради Азиза я готова на все. Он даже имя мне новое придумал. По исламу меня будут звать «Имэн». Красиво, правда?
- Правда, согласилась Наташа.
- Давайте к столу, дорогие мои, - пригласила Кира.
Эля пожала плечами и вдруг сказала:
- Я сейчас приду.
Она вышла из комнаты.
Света, Кира, Наташа сели на диван с одной стороны стола, Азиз с Аленой на стульях с другой.
Видно было, что пауза затягивалась. Не было, как раньше, непринужденного общения. Через несколько минут вернулась Эля, которая привела с собой несколько парней из соседней комнаты. Разговор оживился, стал более интересным, так как парни были не в теме происходящего. Им было весело там, где их кормили, наливали чай и хохотали над их шутками.
Наташа посидела немного за столом, потом вышла из комнаты в фойе третьего этажа, туда, где когда-то они в первый раз танцевали с Азизом, где он объяснялся ей в любви. Досады не было, зависти тоже. Только чувство сожаления, что Азиз все это делает не ради всепоглощающей любви, не ради себя, а чтобы сделать счастливой Алену.
Наташа уткнулась лбом в холодное стекло и смотрела вдаль на деревья, которые пробуждались к жизни набухшими почками на деревьях, первой зеленой травой.
- Здравствуй, Натали, - произнес печальный, глубокий бархатный голос, который всколыхнул в ней все ее естество, затронул самые глубинные струны ее души.
Наташа медленно повернулась и подняла с трудом свой взгляд, чтобы суметь выдержать его - мужской, полный боли и отчаяния. Слезы хлынули из ее глаз.
- Не плачь, Натали. Я не могу видеть твои слезы. Они мне о многом говорят. Ты можешь говорить всем и себе все, что угодно, но эти слезы не врут. Спасибо тебе, что ты любишь меня. Я буду жить с этим. Иди ко мне!
Азиз нежно обнял Наташу, а она выплакивала все камни своей души, которые выходили с этими слезами, смачивая его рубашку. Азиз гладил Наташу по голове.
- Скажи только слово, я поправлю ситуацию.
Наташа только, молча, качала головой из стороны в сторону на его груди, а руки Азиза гладили ее по волосам, успокаивали.
Потом она отстранилась от него:
- Иди к Алене. Ты не можешь ее надолго оставить одну. Не оставляй ее. Она очень тебя любит. Она – хороший человек. Она заслуживает быть счастливой. Правда! Она для тебя готова на все. Люби ее, Азиз, люби, как меня, со всей пылкостью и страстью, самозабвенно. Она – твоя жена.
- Да. Это правда. Она уже моя жена. Она отдалась мне через неделю после моего дня рождения. Она сама пришла ко мне и отдала себя в мои руки. Веришь, я с ума тогда сошел. Я не понимал, что творю! Я принял ее тело, как будто это была ТЫ, Натали. Я люблю ее, потому что она напоминает ТЕБЯ, Натали. У нее такие же голубые глаза. У нее светлые волосы, как у ТЕБЯ, Натали. Но ОНА – это не ТЫ, Натали! Слышишь ты меня? НЕ ТЫ!
- Азиз! Что ты говоришь! Не смей ее ассоциировать со мной, слышишь? Не смей! Не унижай ее. Не оскорбляй ее. Она, бедная девочка, не заслуживает твоей жалости. Она хочет быть любимой тобой, Азиз. Полюби ее, пожалуйста! Не ищи в ней внешнего сходства со мной. Она хороша сама по себе. Если ты меня хоть чуть-чуть любишь, пообещай, что сделаешь Алену счастливой. Иди к ней. Я больше не приду в комнату. Всем сразу станет ясно, что я плакала из-за тебя. Алене объясни, что мне стало плохо, и я пошла в медпункт. Иди, Азиз, иди!
Азиз хотел поцеловать, но Наташа не позволила. Медленно пальцы его разжимались, отпуская ее руку. Он не хотел, не мог оторваться от своей Натали, но это надо было сделать.
- Я прошу, - произнесла Наташа на прощание, - не приходи в этом году больше к нам. Встретимся в новом учебном году, когда ты официально женишься на Алене. Я желаю вам счастья. Я . . . люблю тебя, Азиз, но так будет лучше для всех. Иди.
Наташа заметила, какой радостью вспыхнули его глаза, когда он услышал ее невольное признание. Развернулся и ушел. А Наташа отвернулась к окну, приложила свой лоб к стеклу, чтобы охладить кожу лица, которая горела адовым огнем. Обжигающие слезы струились по щекам. Лицо щипало от этой соли, но Наташа даже не хотела вытирать их. Слезы все капали и капали на подоконник, а глаза, устремясь вдаль, следили за тем, как догорал день, и опускались на землю сумерки.
Наташа спустилась вниз в библиотеку. Не включая света, подошла к пианино. Подняла крышку. Села на стул. И из-под ее пальцев полилась мелодия «Лунной сонаты» Бетховена, отражаясь, от высоких стен звучным эхом. Наташа вкладывала в игру всю свою больную душу, всю свою горечь, всю свою тоску. Сердце рвалось на части. Наташа никогда не играла так одухотворенно. Потом, когда закончилось произведение, начала играть «К Элизе» Бетховена, потом «Ноябрь» Чайковского. Она играла и играла в темноте. Пальцы сами перемещались с легкостью по клавишам, а слух уносил в далекие миры прекрасной музыки.
Когда прозвучали последние аккорды, Наташа сняла руки с клавиш и опустила их на колени. Сзади послышались робкие хлопки. Наташа не стала оборачиваться. Какой-то мужской голос тихо произнес:
- Браво, девушка. Вы – совершенство.
Наташа покачала грустно головой. Видно, молодой человек понял, что все его комментарии будут излишни. Он вышел из зала, с кем-то перешептываясь. Видимо, не он один стоял там, в темноте. Но Наташе было все равно. Она поднялась с трудом и на ватных ногах вышла из библиотеки. Свет в коридоре ее ослепил. Она зажмурилась, приводя зрение в порядок. Потом пошла к лестнице.
Наташа вернулась в комнату, где девчонки кинулись ей на шею:
- Мы тебя потеряли. Где ты была?
- В библиотеке, - чуть слышно произнесла Наташа. – Играла на пианино.
- Мы слышали, но не думали, что это ты. По всему общежитию разносился звук классической музыки. Мы еще хотели спуститься посмотреть, кто так классно играет. И подумать не могли, что это ты.
- Да, я. Девочки, пожалуйста, не спрашивайте меня больше ни о чем. Я так устала.
- Ложись, мы тебе уже постелили постель.
- Спасибо.
Наташа легла, и тут же горючие слезы полились в подушку. Она проплакала полночи, не понимая, кого ей больше жалеть. А девчонки перешептывались, но не лезли со своим сочувствием.
Утром глаза были красными, резали от слез, а лицо опухшим. Но, тем не менее, надо было идти в институт.
Когда открыли дверь комнаты, на пороге лежал шикарный букет цветов с запиской: «Очаровательной незнакомке, растопившей мою душу музыкой, от того, кого никогда не суждено увидеть ей наяву»
Девчонки были в шоке от такого сюрприза. Они отдали букет с запиской Наташе. Она вдохнула аромат цветов, и жизнь ее наполнилась новыми красками, приобрела новый смысл.
Жизнь продолжалась!
14 апреля - 2 мая 2015 года.