На берег не сходили, плыли круглыми сутками, пользуясь светлыми ночами, поэтому к Усть-Куйге подошли, в общем, почти не выбившись из графика: опоздали часа на три по сравнению с расчётным временем. Пристань была затянута туманом, из него там и сям выплывали тёмные очертания других судов; туман поглощал звуки, и казалось, что вся пристань спит средь бела дня. Катер пришвартовался у маленького причала, отряд вместе с Васей выгрузился, расплатился и распрощался с командой, оставив им большую часть запаса курева; сигарет Санжи прикупил ещё в Якутске, зная, что при нерегулярном снабжении северных посёлков они могут оказаться очень востребованным и ходовым товаром. В посёлке отряд не рассчитывал оставаться долго: на следующий день планировалось выехать на вездеходе "в стадо" -- на оленьи пастбища в дальних окрестностях Усть-Куйги. В этих неприветливых местах неуютно было только людям, да и то с непривычки, -- олени чувствовали себя прекрасно, на лето уходили в горы, где их не донимал гнус, а к зиме их, откормленных, пригоняли к посёлку. Зимой у оленеводов интересно -- празднуют День оленевода, идёт много традиционных обрядов, в общем, рай для этнографа... только зимой добраться сюда намного труднее, чем летом. Зимник по льду реки пробивают каждый год, но стоит такое путешествие намного больше, чем наём катера, да и рискованнее -- нередко машины в страшный мороз глохнут посреди дороги, и что тогда будет с людьми -- зависит исключительно от того, встретится ли ещё одна машина, а если её нет -- то от оперативности вертолётчиков-спасателей.
Посмотрев в поселковом клубе кино (крутили старую "Мумию", но всё равно заняться было больше нечем) и переночевав в школе, наутро отряд забросил изрядно полегчавший (избавленный от половины провизии) багаж в вездеход и пустился в однообразное восьмичасовое путешествие; после катера даже такая поездка казалась любопытной и познавательной... Вездеход лез вверх по некрутым сопкам, переваливаясь и подминая под себя хилые гибкие лиственнички, тут же распрямлявшиеся следом; обзор из открытого кузова открывался чудесный, Петя и Леся фотографировали, Вася успевал объяснять, как называется какая горка и что про неё рассказывают местные, Маша записывала эти рассказы, а когда Вася иссяк, девушки взялись петь песни. Вася и водитель подпевали, а Санжи в перерывах пел свои, бурятские песни, мелодичные и спокойные. Когда-то Санжи вполне серьёзно предлагали пройти прослушивание в консерватории -- у него был очень хороший сильный голос и абсолютный слух; но он уклонялся под разными предлогами, и было понятно, что заниматься пением профессионально он просто не хочет. Не хочет, чтобы это стало обязаловкой, рутиной, подчинённой к тому же академическим правилам. Вездеход покачивался, пересекая мелкие речки и овражки, над тундрой далеко разносились песни на разных языках, гнус не мог догнать вездеход и не тревожил отряд... Настроение сложилось лирическое и почти беззаботное.
Поэтому когда из мелких лиственниц в овраге, куда вездеход ввалился, с плеском меся гусеницами чёрную грязь, вышли двое с ружьями, никто сразу не оценил опасности. Водитель даже не остановился, пока один из вооружённых людей не выпалил в воздух. Второй навёл ствол прямо на водителя, в окошко кабины, и хрипло потребовал по-русски:
- А ну, вылазьте все! -- и добавил непереводимое обиходное слово.
Вася неторопливо повернулся к ним и спокойно спросил:
- Чего надо? Ты что на людей с оружием кидаешься, а?
- Ты мне поговори ещё! -- взревел стрелявший. -- Выметайтеся все на ...., машину мы забираем. А будете нарываться -- влеплю каждому, не надейтесь даже удрать.
Отряд переглянулся. Маша побелела, как простыня, и зачем-то нервно шарила в кармане куртки. Оружия ни у кого из экспедиции не было -- за многие годы полевых поездок по Сибири никому из учёных оно ни разу не потребовалось. Петя хмуро отложил фотокамеру, следя, чтобы она не упала с рюкзака и не разбилась. Санжи снял очки и задумчиво протирал их рукавом; взгляд его стал задумчивым и было не совсем понятно, куда он смотрит, -- так часто бывает с близорукими. Леся медленно и плавно выпустила из рук лямки рюкзака, за которые держалась, чтобы не мотало на ходу, и высвободила ноги, зажатые сумками: прыгать из кузова невысоко, вон за теми кустами можно нырнуть в ложбинку, её видно только сверху, пока ещё найдёшь...
- Да ну, ребята, вы чего такие нервные, давайте спокойно поговорим... -- начал Санжи, вставая в кузове в полный рост. И второй из бандитов сделал серьёзную ошибку -- приставил дуло карабина в упор к животу Санжи:
- Поговоришь мне щас... Вылазь давай и не рыпайся. -- И тут же усугубил свой провал: - А девок оставьте. С ними поговорим...
Санжи, невысокий, худой и лёгкий, да ещё в очках, на первый взгляд казался типичным хлюпиком. Но первому впечатлению верить было опасно -- Санжи был борец, в своё время занимал второе место в родной республике в низшей весовой категории. Но ему приходилось бороться с более рослыми и сильными соперниками: в вольной борьбе побеждают не рост, не вес и не сила, а ловкость и быстрота. С этой-то неожиданной у очкарика быстротой Санжи отвёл от себя ствол, рванул его с поворотом, накрепко вцепившийся в оружие бандит потерял равновесие и ударился о борт вездехода, его напарник, державший на прицеле остальных, повернулся в ту сторону и выстрелил -- что-то с визгом пролетело мимо Леси и Васи, -- но второго выстрела сделать не успел: ему на голову обрушился ботинок начальника отряда. Петя не выглядел ни хлюпиком, ни слабаком, но и комплекцией не выделялся: выделялся он тем, что занимался айкидо. Тоже, как выяснилось, полезный спорт: реакция у Пети оказалась лучше, чем у противника. Стрелок отлетел, выронив ружьё, первый из бандитов почти вырвал свой ствол и пытался направить его в Санжи, но тоже не успел: перегнувшись через борт, Маша брызнула ему в лицо репеллентом от мошки, от души вдавив кнопку распылителя. Бандит запрокинул голову, пытаясь спасти глаза, его напарник только-только принял сидячее положение, крутя головой -- не каждый лень получаешь берцами по уху... Вася пригнул головы обеих девушек к самому кузову, навалился на Санжи, чтобы он тоже присел к борту, и выкрикнул какое-то короткое якутское слово; взревел мотор, вездеход, накренившись, вырвался из овражка и, перевалив его гребень, понёсся по относительно ровной тундре, расшвыривая грязь из-под гусениц. Вслед ему ударили два выстрела, одна пуля пропела где-то вверху, другая со звоном влепила в корму машины, но люди были надёжно укрыты за бортами и было ясно, что вездеход теперь не догнать.