Я чуть слышно вздохнула, лишь сейчас заметив, что не дышала. Оборотень чуть заметно рыкнул, попытался подойти ко мне, но маг что — то сделал и тому оставалось ишь рычать от злости стуча по невидимо преграде.
— Не зарывайся мохнатый, — сказал маг и глаза его вдруг посуровели, ты не на своей территории… уже.
Я быстренько шмыгнула за магом стараясь не наступить ему на пятки. Внутрь кибитки он, конечно, не полез даже отшатнулся, когда унюхал аромат нищего.
— Это что такое? — сипло спросил он.
— Понимаете, — я всем видом показывала смущение, — дед лежачий, а я одна. Бывает не догляжу, так он в штаны нагадит. Мою его, но запах сами понимаете…
Маг понимал, потому что отошел еще дальше, а потом вернул мне документ со словами:
— Как приедешь в первый город, сходи в управление, там тебе нормальные документы по ауре выдадут. Это как гражданство принять, если конечно куда дальше не собираешься ехать, тогда они просто эту бумажку другой печатью подтвердят.
— Спасибо господин маг, — поблагодарила я.
— Чего уж там, — как — то запинаясь сказал маг, а потом добавил, — это… не появляйся здесь больше… — и пошел к себе на пропускной пункт.
Я с удивлением посмотрела ему в след, значит он всё — таки понял, что я та, кого ищут оборотни и все равно не отдал, да хотел, но удержал свою алчность. На душе потеплело. От избытка чувств я обняла стоящего рядом Турана и улыбаясь, как блаженная, заскочила на облучок, чтобы побыстрей убраться от границы земель оборотней.
6 глава
От границы наш караван отъехал прилично, потом решили дать животным и себе отдых и нормально покушать за несколько дней пути. Лагерь разбили на специальном месте, где недалеко бежал веселый ручеек. И я невзирая на холодную воду и стеснение решила помыть своего постояльца.
Туран хотел сделать это сам, но я настояла, подобрала и мне теперь за него отвечать. Нищего я планировала довезти до первого попавшегося города и там дать ему денег и выпустить на свободу. Он так же молчал и не реагировал на других, лишь когда я была рядом словно оживал и тянулся ко мне, как цветок к солнцу. До ручейка доставили его с проблемами, несколько раз роняли в кусты и еле поднимали. Стоило только мне отпустить руку бродяги, как он сразу превращался в бревно и не хотел идти, от чего я тихо зверела, подозревая этого нищего во всех грехах и все время одергивая себя, что в моей свободе есть и его заслуга.
Вода была не просто холодная, а ледяная. Но я зашла прямо в одежде, оставив большой тюк с заменой рядом с водой, мыться я тоже хотела. В четыре руки мы раздели этот благоухающий кусок плоти и замерли в ужасе. У бродяги все тело было в шрамах. Страшных шрамах, казалось, что не осталось ни одного сантиметра кожи, на котором не красовались уродливые извилины, розовой кожи. При этом совершенно чистое лицо, без волос и шрамов. Он был очень худым. Таких худых я когда — то видела по телевизору в фильмах про лагеря фашистов. Проглядывали все кости и косточки, а ведь сам костяк довольно крупный, ростом выше двух метров будет, это сейчас он все время согнут и плечи безвольно упали вперед, ссутулив и без того согнутую фигуру.
С Тураном мы не разговаривали, он почему — то злился, а мне было тяжело смотреть на изможденного человека. Стало стыдно за свои мысли, что я его брошу, я старалась задавить в зачатке своего зверя, которого называют по ошибке совесть. Но она уже расправила плечи и подняла голову, поэтому с печалью понимала, у меня новый подопечный. Совсем недолго я была свободной. Все это я думала, а руки сами намыливали мочалку, сплетенную из сухой травы, куском непрезентабельного, но пахнущего травами мыла, а потом усиленно сантиметр за сантиметром натирала твердую, как камень кожу.
Он оказался бледнокожим, если бы не узоры из шрамов и худоба, я бы не сказала, что он старик. Когда мы добрались до хозяйства, надо сказать впечатляющих размеров, то посмотрели, друг на друга не решаясь, кто будет мыть. Я решила, что это может подождать и стала мыть голову, активно плеская водой, черпая её ковшиком и стараясь скрыть смущение. А Туран даже покраснел. Волосы пришлось остричь. Разобрать всю эту красоту не получалось, они так слежались что превратились в вяленный кусок кошмы, поэтому Туран без всякого сожаления отрезал все что было длиннее пару сантиметров, оставляя на голове серый ежик. Глаза моего подопечного все также открыты и без сознания, покрытые какой — то белесой пленкой, странный какой — то нищий. И точно не человек… или бывший маг, потому что мужика без бороды или щетины я здесь еще не видела. Может у него в предках эльфы были, те говорят безбородые.
Хозяйство всё — таки пришлось мыть мне, мальчишка при этом отвернулся и не смотрел, а мне стало смешно. Господи, это ж надо было в другой мир попасть, чтобы мужику причиндалы мыть, еле сдержалась, чтоб не засмеяться. Вещи пришлось позаимствовать у Нира, был он намного крупнее сына и даже его одежда, еле налезли на моего «деда», его обновленная внешность как — то не подходила для старика, поэтому решили его без плаща не выгуливать.
Потом мужики сидели и ждали, когда я ополоснусь. Отошла не далеко, чтобы не наткнуться на других попутчиков, голоса которых мы иногда слышали. Мылась быстро, ледяная вода не давала насладится. Потом мы с матюгами довели чистого деда к костру, вокруг которого уже во всю кашеварила Сайма. Все — таки придется сегодня рассказывать о своем побеге, вон как с интересом зыркают. Я развесила простиранное бельё на близлежащие кусты и стала помогать женщине с ужином, достала свою утварь и припасы. Захотелось чего ни будь жидкого.
Готовить я любила. Раньше все время выискивала новые рецепты, чтобы побаловать мужа, потом баловала себя. Не сказать, что готовила как шеф повар, но из любого продукта чего ни будь да придумаю.
Я отрешилась от всех проблем и просто погрузилась в магию готовки. Дрова уже были припасены, поэтому огонь легко было контролировать кочережкой, то отгребая угли, то добавлял дровишек. Через пару часов, когда уже почти смеркалось мы сидели за маленьким столиком и усиленно работали ложками. Я же успевала ложкой кормить и себя и своего нового «питомца», который на наше удивление хорошо слушался команд, правда опять же только моих. Он послушно открывал рот и глотал, я бы ему и ложку доверила, но его пальцы словно деревянные не хотели сгибаться. Поэтому сдобренная приправами и зажаркой похлебка сначала кочевала в мой рот, затем в его. А потом мы пили густой взвар по рецепту Саймы и закусывали горячими, промазанными маслом и медом блинчиками, моего приготовления, которые получились немного толстоватыми, но все равно вкусными.
Когда голод был утолен, решила утолить голод информационный. Все конечно я не рассказывала, зачем им знать, что я из другого мира. Но про то, что у меня осталась племянница у оборотней и как сбежала, я рассказала, опять же утаив о призраке. Сказочку о заброшенной в горах деревеньке, на которую напали оборотни и про мою магию, которая помогала и отводила глаза меховым насильникам. Видимо я хороший рассказчик, под конец все семейство сидело с задумчивым взглядом и прокручивали каждый в голове мои приключения. Слава богам, мои россказни не вызвали у них сомнений. Я вздохнула с облегчением, значит все продумала хорошо.
— Что же ты теперь будешь делать? — спросила Майше.
— Не знаю еще, — пожала плечами, — как узнала, что магия у меня сильная, решила учится, только не знаю можно ли в моем возрасте, — с сомнением продолжила.
— А сколько тебе лет? — спросила Сайма.
Я посчитала сколько мне было лет, и сколько я прожила здесь. Дней в году тут было на четыре больше, поэтому не большое расхождение.
— Около сорока, — протянула я, — да у нас года сильно не считали, говорю же темные люди были, неграмотные.
— Ну для магов, это не года совсем, — сказал Нир, — они и до пятисот доживают, а мы простые до двухсот с натягом, если магия слабая.