— Стоп, — Старик замер метрах в пяти от пресловутых Врат.
Черный монолит. И только замкнутая в эллипс белая полоса указывала на вход.
— Мне нырять? — Михаил подобрался. Адская неизвестность.
— Как… — Старик не договорил. Замер, прислушиваясь…
К чему — Михаил понял через секунду. Привычный образ штормового океана, возникающий при контакте со Стариком, дополнился образами пыли и исхлестанного молниями мира.
К Вратам приближалась сокрытая тьмой фигура, зыбкой тенью скользя по равнине. Черное на черном. Ночной Ветер собственной персоной.
Глава 3
-Так даже лучше. Не придется искать, — буркнул Михаил. На Врата плевать. И на старика, и на всех димпов разом. Конкретная цель — это реальность, это, хвала богам, определенность…
— Мик, остановись, — Тень досады легла на лицо Старика. — Как не вовремя… Да стой же ты!
Окрик Михаил не расслышал. Десять метров до цели, девять… Занося меч для удара, он устремился вперед и… остановился.
Черная субстанция точно смываемая ливнем грязь покинула Ночного Ветра, явив утренним Близнецам мужчину — высокого, неплохо сложенного шатена с глазами цвета первой зелени и резкими чертами лица, одетого весьма прозаично — в темно-фиолетовый с красной оторочкой мундир.
— Поликомб — защитный полиморфный комбинезон производства «Скайблейд». Для создания образа, — с легкой издевкой объяснил мужчина. Взгляд его был холоден, что резко констатировало с улыбкой на лице.
Старик тихо ругнулся. Шагнул вперед:
— Мик…
Михаил очнулся. Хетчевый мир, где враг не может оставаться врагом достаточно долго. Плевать! Меч в позицию атаки…
Фиолетовая молния с грохочущим раскатом превратила оружие Михаила в ничто. Он невольно рванулся в сторону — прочь от смертоносного фиолета. Руку ощутимо кольнуло болью.
— Два ноль, в мою пользу, — сказал Ночной Ветер. Глаза его чуть потеплели. На лицо легка пренебрежительная гримаса.
Закрутившись волчком, Михаил сумел изменить направление движения и приблизиться к противнику.
— Как тебе это, падла? — Крик ознаменовал добротный удар в пах.
— Прекратить! — громоподобно рявкнул Повелитель.
Игнорируя крик, Ночной Ветер справился с дыханием, отбил второй удар и выхватил кинжал. Вскочил, нанося удар… Михаил рухнул ничком, избегая стали.
— Стоять!! — От крика вздрогнул мир.
Двое мужчин, готовые вцепиться друг другу в горло, замерли в ожидании. Их взгляды могли ранить, убить или кастрировать. С яростью взглянув на Старика, предводитель Яротты крикнул:
— Меня называют злом! Т’хар, ты хоть раз видел, чтобы я бил по яйцам?
— Умолкни, — Старик нахмурился. — Я говорил тебе, чтобы ты не лез? Говорил.
— Вы знаете друг друга? — Михаил попятился.
— Мик, всему есть объяснение. Тебе надо только пройти Врата. — Т’хар сделал попытку улыбнуться. — Врата уравняют нас.
— Да? — Михаил задумался. Есть ли у него выбор? — Открывай.
— Вот и правильно, — облегченно вздохнул Старик.
Он замер перед белым контуром двери. Над пустыней всколыхнулась Сила. Иного определения Михаил не нашел. Мир, под неясный многоголосый хор, на секунду покрылся рябью, где-то очень близко полыхнули алые зарницы. Черный купол треснул. В образовавшийся проем выплеснуло ослепительно белое сияние.
— Иди, — Повелитель шагнул в сторону.
Михаил устремился к свету — мотылек, летевший на огонек свечи. Пройден порог металлической сферы. Через мгновение Врата Вечности сомкнутся вокруг человека. С трудом подавив крик, Михаил качнулся вперед…
В первое мгновение не было ничего. Пустота, неподвижность и… внимательный взгляд. Нечто, непередаваемое сложное и родное одновременно изучало человека, дерзнувшего войти в святая святых.
«А вот не страшно…» — успел подумать Михаил.
И ЭТО пришло.
Оно началось резко, без перехода, — тысячи ледяных игл пронзили новоиспеченного лорда, заключив в стальную клетку. Крик боли, исторгнутый уже несуществующим горлом, канул в бесконечность. Отразился от нее и вернулся адским пламенем, огненной волной пробежался по венам. Реальность раскаленной лавой потекла в небытие.
Боль…
Она резанула сердце. Колючим шаром поселилась в мозгу. Она бесновалась, рвала и ласкала. Плевое дело — спасибо Рачу, подарившему Михаилу знание.
Боль не страшна.
Под мелодичный звон жизнь превратилась в осколки — крохотные, неспособные удержать в себе человеческое «я». С громким стоном, натягивая нервы и жилы, Михаил постарался остаться единым целым.