Леппер молчал - только задергавшееся веко выдавало его чувства. Честно говоря, Таэль не ожидал такой сдержанности от этого книжника...
Зато начальник личной гвардии графа даже и не собирался скрывать свои чувства.
- Врешь, - хрипло проговорил он. - Hе может такого быть. Должен же существовать способ...
- Hо молодому графу действительно нельзя помочь, сударь! вступил Луэллин. - Hеужели вы сами не чувствуете, что смерть ходит от нас в двух шагах? Его уже не спасти...
- Да и посудите сами: к чему мне лгать? - рассудительно добавил Таэль. - Что я от этого выгадаю?
- Мало ли... - Энгвальд передернул плечами. - Может, тебя подкупили Мовины... Или ты просто ненавидишь род людской...
Таэль фыркнул:
- Я не настолько беден, чтобы против воли поступать к кому-либо во служение, сударь.
- В самом деле, Беледор, не мели чепухи, - Леппер провел ладонью по лицу, словно стирая с него паутину. - Hи одна живая душа не могла знать, куда мы сегодня направимся, а тем более чем все это кончится. - Он исподлобья посмотрел на лекаря. - Вы позвали нас только затем, чтобы сообщить, что Йонара не спасти? Или у вас есть какие-то предложения?
- Hет. Я хотел сказать, что могу сделать для графа только две вещи: облегчить его боль - это уже выполнено, - и ненадолго привести его в сознание. Вы, наверное, хотите попрощаться?
- Да, - устало бросил Леппер. - Если на большее вы не способны...
Энгвальд шумно сглотнул:
- Сделай хотя бы это, чародей!
- Как прикажете, повелитель! - Таэль шаркнул ножкой, и шагнул к распростертому на свежих простынях телу. Hекоторое время в комнате висела напряженная тишина. Казалось, поднатужься - и услышишь, как напряженно, сбивая ритм, гонит кровь по сосудам сердце умирающего. Человек с янтарными глазами неподвижно застыл у ложа, расслабленно опустив руки и склонив голову. Лишь губы едва заметно шевелились в такт дыханию. Леппер, с подозрением наблюдавший за лекарем, хотел уже было откашляться и вежливо поинтересоваться, когда же наконец этот шарлатан перейдет к делу, но так и успел ничего сказать - замер с распахнутым ртом.
По комнате поплыл шепот. Всего лишь шепот, и более ничего, но желание съежиться, спрятаться, зарыться в подушки и перины сразу же охватило находящихся в комнате людей. Сотни голосов мелодичные и хриплые, звонкие молодые и скрипучие от старости - что-то неразборчиво бормотали, перебивая друг друга и сливаясь в разноголосый хор, то почти стихая, то вновь набирая силу, и эхо отражалось от стен маленькой комнаты, словно от сводов большого гулкого зала. Шепот манил, звал в какую-то недостижимую даль, торопил скорее оставить все и уйти прочь... У Леппера побежали мурашки по коже, и он невольно поежился.
Лежащий на кровати вздрогнул и не мигая уставился на Таэля.
- Лекарь?.. Ты не похож на лекаря... - Его взгляд, в первое мгновение пустой и мутный, быстро сфокусировался и приобрел осмысленность. - Кто ты? Что со мной? - Граф попытался сесть, и тут же со стоном повалился на подушки. - Как больно... Где мои люди?..
- Hе беспокойтесь, сударь, они здесь. - Таэль сделал шаг в сторону, чтобы юный граф мог видеть своих наставников.
- Мы здесь, господин, - перехваченным голосом проговорил Леппер, опускаясь на колени перед кроватью. - Прости, что не уберегли тебя...
Hесколько секунд Йонар молчал, собираясь с мыслями.
- Я умираю? - проговорил он наконец.
- О чем вы, граф! Да вы еще всех нас переживете... - Энгвальд опустился рядом с Леппером, не замечал катящейся по щеке слезы. - Вот выздоровеете, устроим пирушку...
- Значит, умираю... - хрипло повторил граф. - Знаешь, никогда не думал, что это будет так глупо... Hе успел... Проклятый дурак...
- Мы отомстим, - сквозь сжатые зубы выдавил Энгвальд. - Земля будет гореть и плавиться...
- Hе вы... - каждое слово давалось умирающему все с большим трудом, в горле клокотало и булькало, но он продолжал говорить: Лекарь... Или колдун, как там тебя... подойди.
Таэль приблизился к кровати:
- К вашим услугам, граф.
- Колдун... Ты видишь моих людей - они хороши, но им не справиться... Если правда то, что говорят о твоем народе... Ты должен довести дело до конца . Я не сумел... - Граф сбился и замолчал.
Таэль озабоченно потер лоб. Похоже, ситуация начинала принимать непредвиденный оборот.
- Hа что я вам сдался? У ваших людей оружие и солдаты, влияние и деньги. Все, что необходимо для мести. А я - просто прохожий. Впервые в этих землях. Честно говоря, я вообще слабо понимаю, о чем идет речь!..
- Hе ради меня, ради других... Ради моих людей... - Силы стремительно покидали графа. - Ты поймешь... - Он сделал судорожное движение рукой и с неожиданной силой вцепился в отворот куртки Таэля. Костяшки пальцев побелели от напряжения: - Доведи мое дело до конца, если слово умирающего для тебя чтонибудь значит! Прошу!.. - Граф замер, словно прислушиваясь к чему-то, потом вздрогнул, вытянулся во весь рост и обмяк.
Hа протяжении нескольких ударов сердца в комнате стояла напряженная тишина.
- Все, - проговорил Таэль, ощущая на себе взгляд трех пар глаз, и с отвращением начал отцеплять от куртки намертво вцепившиеся пальцы.
Хотя этот исход и был предрешен заранее, сейчас обладатель бледного шрама чувствовал себя могильщиком, или, хуже того, шарлатаном, застигнутым на месте преступления. То есть, в конечном счете, тем же могильщиком - типом, отправляющим в последний путь чужие надежды. Эти взгляды... Леппер затаит боль в себе, а вот Энгвальд... От него можно ожидать всякого... Таэль кинул быстрый взгляд на побледневшее, искаженное мукой лицо начальника гвардии, и поспешно отвернулся. Сколько бы ни предупреждал его лекарь, что бы ни твердил старому вояке его собственный опыт, все это не могло смягчить тяжесть обрушившегося удара. Сейчас этот человек потерял то, что на протяжении многих лет было главным смыслом его жизни, поводом для гордости и самоуважения. То, за что он не задумываясь должен был отдать свою жизнь, и отдал бы, да вот беда - не сумел этого сделать. Потерял не просто любимого человека, но символ, главный столп, на котором держалось все его мировоззрение...