— Ничего страшного. Я только подошла. И, danny, вы можете называть меня Эми.
— Хорошо, Эми. А меня все зовут Ласточкой, хотя на самом деле я Раниэль, но я привыкла к прозвищу. Да и не со зла они, — принцесса снова улыбнулась, и я поняла насколько ей не подходит эльфийское имя. Раниэль. Рани… Повелительница. Не для нее это. Она слишком светла для того, чтобы вынести бремя власти. Такие просто не смогут жить по закону меньшего зла. Прозвище ей подходит гораздо больше. Ласточка. Она действительно птичка, маленькая и хрупкая, и ей так легко навредить, так легко обрезать крылья и лишить неба…
— Сколько тебе лет? — невольно поинтересовалась я, когда молчание излишне затянулось. Ласточка уже давно смущенно отвела взгляд, не в силах долго выдерживать столь пристальное внимание к своей персоне.
— Уже двадцать. Можно сказать, я почти взрослая. — Улыбка Ласточки стала еще ярче. И как можно так сиять? Не представляю. Разве можно дарить свет и тепло всем, не делая различий?
— Действительно. Еще год-другой и ты сможешь сама писать свою судьбу, — я говорила совершенно серьезно, зная, что для эльфов значит первая веха в жизни. В двадцать один год они получают право голоса, право самим решать, что делать и какой путь избрать. Это еще не полная самостоятельность, конечно, но первый шаг к ней — определенно.
— Да, — Ласточка мечтательно улыбнулась, — и тогда я смогу Петь! Отец запрещает, говорит, что этот дар слишком опасен, что он сжигает души. Но я не смогу жить по-другому — музыка звучит во мне.
Я до боли закусила губу, пытаясь подавить в себе вспыхнувшую с новой силой сомнения. Так вот почему она так сияет! Первый Дом Искусства избрал себе новую жрицу. Сколько же лет прошло с тех пор, как я в последний раз видела носителя истинного таланта? Много, слишком много, мне даже стало казаться, что эта сила навеки покинула миры, разочаровавшись в своих неверных детях. И вот теперь, когда все Судии давно исключили из своих расчетов влияние Пяти Домов, они заявили о себе вновь, причем не где-то там, а во Внутренней Паутине.
Но меняет ли это знание что-либо? Определенно, нет, у меня нет времени и желания цацкаться с избранниками давно уснувших сил.
— Ласточка, — я едва уловимо коснулась ее плеча. Моя улыбка не сияла, от нее не веяло теплом, но я постаралась вложить в нее всю свою веру, — У тебя все получится.
— Спасибо, — девочка смущенно отвела взгляд. Она мне поверила, просто взяла и поверила, не требуя ни объяснений, ни доказательств.
Ребенок. Милый, нежный и очень ранимый. Но я никогда не меняю своих решений. К сожалению. А решение уже принято.
Я на прощание махнула рукой и пошла в сторону дома, мысленно перебирая в памяти этот разговор. А ведь принцесса еще не понимает, что ее жизнь отныне принадлежит мне — для Судии достаточно и одного прикосновения, чтобы подчинить себе смертного. Ладно, уж я-то сумею распорядиться этой ценностью во благо мира. Я не ошибаюсь. Мы никогда не ошибаемся.
***
Марид-о-эл бесновался. Это покусилось на святое! Какая-то пришлая мерзость посмела коснуться его любимого дитя! И если бы не странное шевеление на границе, он бы выкинул этот объект за пределы своих владений. Но энергии хватало только на поддержание защиты внешнего периметра, а рисковать вверенными ему жизнями и снимать охранный контур только ради выдворения какой-то вещи, было глупо. Тем более с людской территории ощутимо пахло магией. Надо получше присмотреться к этим забавным безволосым обезьянкам, возможно, раньше они и не представляли для него угрозы, но сейчас он слишком уязвим…
Уж лучше мерзость под боком, чем орды людей. Тем более это — проблема Владыки, и Лес искренне верил, что хозяин и сам избавиться от своей вещи, как только разберется со всем.
Шаг 3
Ничего не изменилось. Сколько прошло времени со смерти Элесана? Больше месяца точно, а Пресветлый Владыка по-прежнему спит на троне, словно так и надо, и только темные тени под глазами говорят о том, как нелегко ему сейчас. Да не просто быть правителем, когда вполне благополучная страна в одно мгновение превращается в ад. Брат был обвинен и осужден небесами (пусть и думает так дальше — чужие заблуждения меня не волнуют), палачом ему стал мальчик-полукровка со странным даром и еще более странным происхождением (ну кому-то оно может и не понятно, но точно не мне). А тут еще и кто-то из Старших заявил, что боги отвернулись от династии, и мягко намекнул, что пора упразднять монархию, как пережитки прошлого. Кстати, будь я на их месте, уже давно бы придушила Владыку — зачем он им только? Людей веселить, наверно.
Впрочем, сейчас меня меньше всего волнует, кто стоит у власти в Марид-о-эл. Неприятно, конечно, нарваться на революцию, но вряд ли кто-либо из остроухих решится на открытое выступление против своего правителя — не их уровень, вот жизнь усложнить они могут, но не больше.
— Eldan, — я мягко сообщила о своем появлении.
Пресветлый Владыка устало посмотрел на меня. В его взгляде больше не было ни страха, ни ненависти, только бесконечная серая мгла. Все верно. Иначе и быть не могло. Появление Судии всегда приводит к пробуждению Пустоты в душах, а этот эльф достаточно стар, чтобы принять ее последнюю ласку.
— Что тебя связывает с Хэлом? Вы любовники? — он в лоб задал вопрос, не дававший ему покоя. Неужели это имеет для него такое значение? Вероятно. Но надо же было придумать такой глупый вопрос! Разве мое отношение к мальчику хоть чем-то напомнило об интимности? Бред. Представить такое мог только эльф — ни у кого больше бы воображения не хватило б.
— Вы ошибаетесь, Eldan. В этом качестве меня мужчины не интересуют. Я же оружие. Как вы себе можете представить это, скажем, с мечом? — я улыбнулась насмешливо, с вызовом. Владыка недоверчиво нахмурился, но потом задумался над моими словами.
Я не врала, просто не все сказала. Для меня это действительно дико, но кто может сказать, на что пойдет Судия ради дела, а на что нет? Я бы не стала утверждать, что когда-нибудь не пересмотрю свои принципы. Но причина для этого должна быть достаточно веской. Приказ, например.
— Но тогда, что тебя связывает с Хэлом? Я же помню, как ты бросилась к нему, даже не заметив границ заклинания.
Как объяснить смертному, на что нас обрекли боги? Вряд ли он сможет понять, почему Судии всегда так опекают своих хозяев, ненавидя их в глубине души. Мы просто не можем иначе. Это почти зависимость — эмоциональная, физическая, духовная… Я уже не представляю своей жизни без Хэла, все мое существование сейчас подчинено одной цели — служить. Разве смогут люди понять, что это такое жить и ненавидеть то, чем живешь?
— Ничего — и одновременно все. Я же говорила, что являюсь оружием, а любому мечу нужен хозяин. Чем я хуже? — почти правда, но мои слова так же далеки от истины, как и ложь.
— Значит он?..
— Он — мой хозяин. И именно о нем я пришла поговорить, Eldan.
— Я внимательно слушаю, — взгляд эльфа сразу же стал тверже, из него исчезла усталость и леность. В одно мгновение Пресветлый Владыка из сонного голубя превратился в ястреба, узревшего добычу. Наверно, я все-таки зря считала его непригодным для власти. Он еще многих поставит на места. Да и мне поможет обезопасить мир от павшего, хотя бы на время.
— Хэл еще слишком молод, но он уже знает все грани могущества. И я опасаюсь, что мальчик просто не понимает, какая ответственность лежит на его плечах.
И вновь я не врала, я просто не говорила всего — как всегда. Я боялась не неопытности Хэла, а безумия павшего. И если с первым еще можно хоть как-то справится, то со вторым… Не знаю, существует ли во Вселенной сила способная удержать Кукловода, но у меня ее точно нет.
— Я вижу только один способ отвлечь его от экспериментов — его нужно чем-то занять, — я хитро посмотрела на эльфа. Интересно, он понимает, куда я клоню? Вряд ли. Люблю удивлять. — Я хочу, чтобы вы назвали его своим наследником, Eldan.