Жаль только, что она влюбилась именно в этого павшего — Кукловод еще никому счастья не приносил.
— Я всегда буду рада помочь тебе, принцесса, — улыбнулась я в ответ на ее сияющий счастьем взгляд, а потом вскользь, словно приободряя, коснулась ее щеки, активируя самое простое заклинания из школы управления — оно прибавляло уверенности в себе. Все остальное теперь зависит только от нее. Видит Свет, она заслужила второй шанс.
Странно, но мне совсем не было больно в тот момент, наоборот, стало так легко, словно из сотен неверный вариантов я выбрала всего один правильный. Так вот, что ведет тебя, Нар. Кажется, теперь я понимаю, почему ты улыбаешься, когда говоришь со мною о Хэле — ты просто не можешь вести себя иначе.
Неужели можно заразиться совестью? Оказывается, можно. И мне уже не кажется это таким уж плохим событием: счастья я, может, и не дождусь, но зато верну покой своей смятенной душе. А это уже не мало.
С Ласточкой я попрощалась удивительно тепло. У меня никогда не было подруги и в тот момент я, кажется, поняла, что значит это слово. Я пообещала ей, что как-нибудь загляну на днях, а потом со спокойной душой направилась во внутренние покои дома.
Интересно, Пресветлый Владыка примет меня как раньше настороженно, но гостеприимно, или в свете последних событий пошлет по всем известному адресу?
— А я все гадал, когда же ты заглянешь посмотреть на умирающего старика, — он сидел на троне, как и при предыдущих встречах, но теперь он казался не задремавшим, а смертельно усталым и истощенным.
— Ну, умирать вам рано, Eldan. Вы должны своими глазами увидеть, что все наладиться.
— А ты уверена, что что-то еще может наладиться? С тех пор как ты появилась в моем городе от тебя одни неприятности, — он не повышал тона, не пытался убеждать меня в своей правоте, и от этого мне было тяжелее — его слова эхом повторяли мои мысли.
— Уверена. Иначе и быть не может. Да не волнуйтесь вы так. Как только мир возвестит о Суде, я исчезну, и все вновь встанет на свои места.
— А Хэл? Он тоже уйдет? — странно, но его действительно интересовал этот вопрос. Казалось бы, с чего это он так беспокоиться о судьбе мальчишки-полукровки, о котором и думать не думал год назад. Впрочем, многое меняется в мире, даже Судии со временем на многое начинают смотреть иначе.
— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы эту жизнь он прожил до конца.
— Это возможно? — впервые в его голосе скользнуло что-то живое.
— Есть такая вероятность, — я с трудом выдавила из себя улыбку, но это того стоило — Пресветлый Владыка оживал на глазах. Теперь главное не дать погаснуть этому огоньку, и со временем не исключено, что он превратиться в пожар.
Свет, лишь бы мне хватило времени на исправление старых ошибок!
— Эми…
Я подняла глаза на правителя эльфов, почувствовав, что он собирается сказать нечто важное.
— Никогда не думал, что произнесу это, — он немного смущенно улыбнулся, и в этот момент он как никогда походил на Нарина, — Я восхищаюсь твоей силой. Не каждый бы на твоем месте поступил так же. Я знаю, как много для тебя значит Хэл…
— Не будем об этом, Eldan, — резко оборвала я речь эльфа, не желая принимать чужую жалость — она мне не нужна, ибо на все я иду по своей воле. И когда наступит пора, я умру точно так же — во имя надежды для этого мира, вернее ради жизни тех, кто стал для меня смыслом существования. Умирать совсем не страшно, когда знаешь, что поступаешь верно.
Но со смертью мне лучше повременить. Я никогда не сбегаю и не отступаю, а значит, прежде всего, необходимо уладить старые дела.
— Эми, я понимаю, за что Нарин любит тебя. Я даже немного завидую его чувствам. Но все-таки попрошу тебя быть с ним мягче. Постарайся не ранить его душу. Он так сияет, что даже я не совсем понимаю, откуда он взял этот свет.
А Владыка-то, оказывается, любит сына, хоть и не признал его. Впрочем, он в момент рождения Нара был женат и его супруга вряд ли бы одобрила связь мужа с… А собственно с кем? Почему-то раньше меня не интересовал этот вопрос, а зря.
— А кем была его мать? Ее же нет здесь — я уверена, — а потом, вспомнив о приличиях, невольно добавила, — ой, это наверно бестактно…
— Ничего страшного. Это было давно. Мать Ласточки тогда еще была жива. Но даже мы не застрахованы от несчастных случаев, к сожалению. Но не будем о грустном. Матерью Нарина была дочь одного из древних родов, даже более древнего чем мой, что, конечно же, сказалось и на традициях этого Дома. И она ушла почти сразу же после рождения сына — глава Дома обвинил ее в связи с человеком, а за это либо смерть, либо изгнание. Она не побоялась уйти.
— Но это же глупо. Нарин — чистокровный эльф. А его внешность… просто так сошлись гены.
— Мне это известно, Эми. Но законы ее рода очень жесткие, даже если бы я вмешался, это ничего бы не изменило. Я надеюсь, что у нее все сложилось в жизни за пределами Марид-о-эл. Думаю, она поселилась в каком-нибудь человеческом городе, вышла замуж и сделала вид, что ничего до того момента и не было.
Мне это представлялось трудно выполнимым, но я промолчала — каждый имеет право на самообман. И я в том числе.
Шаг 3
Из дома Владыки я смогла вырваться только к ночи, и то, чтобы отпустили меня, мне пришлось нафантазировать уйму дел, требующих моего немедленного внимания. Не думала, что у меня накопилось столько знакомых. И ведь они действительно были рады меня видеть! Странное ощущение. На душе так тепло и спокойно, что хочется забыть обо всех проблемах и просто жить.
Я невольно хмыкнула. Оказывается, Судии тоже существа социальные, просто им об этом забыли сообщить.
А ведь раньше я за собой ничего подобного не замечала. Меня интересовали люди, но скорее как ученого интересует малоизученный вид. Я не видела смысла в их существовании. Если честно, и теперь не вижу, но считаю, что они имеют право на свою судьбу и дорогу. Можете поверить, и это уже не мало.
Обычно Судии в лучшем случае смотрят на смертных, как на скот, за которым их приставили следить, изредка выделяя из стада кого-то полезного для себя. Как я Нарина. Раньше я воспринимала его только в качестве материала или заготовки. Интересно, когда же я изменила свое мнение? В день свадьбы Хэла? Раньше? Да, определенно раньше, наверное, в тот миг, когда убедилась, что чувствовать мы умеем. Как бы ни хотели об этом забыть…
Сколько я не задаюсь этим вопросом, но все равно никак не могу понять: зачем мы отказались от чувств? Почему мы захотели (а без нашего желания никто и не рискнул бы на это пойти — побоялись бы) разделить свою жизнь пополам? Но в то же время, чем дальше я иду по избранному пути, тем сильнее убеждаюсь в верности того решения…
И эта двойственность убивает. Я сама не понимаю к чему иду и иду ли вообще. Топтание на месте это ведь тоже вид ходьбы, просто он меньше распространен…
Устало сев на бортик фонтана, я опустила руку в вечно прохладную воду.
Зябко. И как-то пусто внутри. Но это не та изначальная Пустота, что стала нашей сущностью, а что-то земное и понятное — неопределенность. Мне не по себе от избранного пути. Я не могу понять, что именно чувствую — не такой уж у меня и большой опыт в этом! — но это что-то настораживающее… не плохое, а именно настораживающее. Не знаю, можно ли передать словами весь спектр эмоций… Но это действует угнетающе. Хочется опустить руки и сдаться. Невольно в сознание закрадывается мысль: а ради чего все это? Есть ли смысл в моем — нашем! — существовании? Ведь я бы на месте Старших поступила иначе, не так опрометчиво…
Правильно говорят, оружие не должно думать. Оно не имеет права решать и должно лишь подчиняться. Я запуталась во всем происходящем. Я уже не знаю, где верх, а где низ. Так ли были неправы павшие? Почему теперь я чувствую вину, когда раньше все во мне кипело от праведной ярости? Что такое могло измениться во Вселенной, что так поменялось восприятие? Где-то мы напутали…