На худой конец, могли бы перейти Аркадию дорогу местные бандиты из тех, что покровожаднее. В подавляющем большинстве своем это люди необразованные, они и представления не имеют о приемах джиу-джитсу…
Но и бандитов, несчастных бандитов днем с фонарем не сыщешь в удивительно скверном на этот счет городе Чесменске!
Разве в такой обстановке совершишь какой-нибудь героический подвиг?
Назло врагам, Аркадий все-таки не отчаивался. Он верил!
Площадь Красных конников, которую отсталые люди, окончательно не признавшие еще Советской власти, называли почему-то Сенной, — сеном-то на ней и не пахло! — Аркадий привык переходить наискосок, мимо памятника герою буденновской конницы Олеко Дундичу[6]. Знающие люди утверждали, что именно Дундич сидит на взметнувшемся к небу боевом коне. Впрочем, если бы на коне сидел и не Дундич, а герой рангом известности пониже, все равно не грех каждый раз остановиться около него и даже снять свою, со следами сражений на переменах, кепчонку. Так поступил Аркадий Юков и сейчас.
Дундич смотрел на жаждущего боевой славы Аркадия и салютовал ему настоящей, сверкающей своим стальным лезвием, шашкой.
«Да, брат, не завидую я твоему положеньицу! — сочувствовал он Аркадию. — В теперешнее время я и сам бы служил в какой-нибудь артели „Вторая пятилетка“ агентом по распространению удешевленной продукции. Теперь моя шашка ни к чему, и, если бы не хромой дворник, каждую субботу смазывающий ее машинным маслом, давно бы она заржавела».
Нет, Дундич решительно не завидовал Аркадию! Да и с какой стати ему завидовать-то?
Он достаточное количество зарубил белогвардейских гадов и погиб, как всемирный герой. Жуликом его соседка не называла. Двоек по физике он не хватал и на испытаниях не проваливался…
Случается же такое! В самый неподходящий момент вдруг вспоминаются неприятности. Кому это надо?
Аркадий нахлобучил чуть ли не до самых глаз свою кепчонку и пошел дальше. Второгодник! Эх!..
Обычно, в мирном настроении, Аркадий ходил по улицам медленно, как и свойственно ходить человеку, выжидающему удобного момента для подвига. Руки у Аркадия всегда засунуты в карманы брюк, глаза шарят по сторонам (по этой самой причине сторонятся его прохожие из тех, которые убеждены, что любой подросток, одетый не с иголочки, может залезть в кошелек). Так было всегда. Но сейчас, около памятника Дундичу, Аркадия словно подменили.
По-прежнему пахло цветами, клейкими листьями, ветер доносил иногда душок сосновой хвои (город был в кольце лесов). По-прежнему своим порядком шли люди через площадь, и все вокруг сияло, будто натертое песочком, но тем не менее что-то изменилось в мире. И это изменение отразилось и на лице Аркадия, и на его походке, и на манере вести себя. Он даже в растерянности остановился посередине тротуара, а когда его толкнули, не обратил на это внимания, чего за ним никогда не замечалось.
Теперь настроение Аркадия могло быть выражено на его языке так:
«Плохи твои дела, друг ситный!»
Тот, кто подумал, что Юков — бездумное существо, умеющее только нарушать общественный порядок, глубоко ошибся. Случалось, что Аркадий мучился и переживал свое горе, как самая обыкновенная девчонка. Никто не должен знать этого, потому что все имеющее отношение к переживаниям, по убеждениям Аркадия, не к лицу серьезным людям мужского пола и достойно самого сурового презрения.
Да он сам презирал себя за слюнтяйство. Но… видно, уж таким он народился на свет.
«Дела! — невесело размышлял сейчас Аркадий. — Все у меня не как у добрых людей!.. То в драку ввяжешься… с честными намерениями, кажется, а получается совсем наоборот. Не везет же мне в жизни, ох, как не везет! Другие, посмотришь, живут и в ус не дуют, а мне даже отец старается покрепче подзатыльник влепить… гром-труба!»
Аркадию вспомнились все его малые и большие проступки, которые по нечаянности или легкомыслию совершил он в жизни. За одни из них Аркадия «протаскивали» в школьной стенгазете, за другие — журил директор Яков Павлович, за третьи — вызывали в школу мать, и она потом плакала целую неделю, не говоря сыну ни слова, и это было самой нестерпимой пыткой… Ну, а разговоров о нем на всех собраниях… Эх, что и говорить!
Да, слова были бесполезны. Спасти Аркадия мог только подвиг.
Где же тот человек, которого Аркадий должен вызволить из беды или поймать?
С давних пор ему снились приключения. Он читал книги о людях, мужество которых казалось сказочным. Арсен из Марабды[7], Устин Кармелюк[8], Олеко Дундич, Семен Дежнев[9], Роальд Амундсен[10], капитан Скотт[11], капитан Седов[12], Константин Циолковский, Василий Иванович Чапаев, Валерий Чкалов… и еще не один десяток героев и сподвижников. Вместе с героями любимых книг он в мечтах боролся с царскими охранниками, путешествовал вокруг света на корабле «Бигль», сражался с пиратами на берегах Острова сокровищ, в межпланетном корабле несся к далеким звездам, ходил в лобовые атаки на Перекоп, Кронштадт и Волочаевку[13], удивляя прославленных командиров своей храбростью… и сам Климент Ефремович Ворошилов, «первый красный офицер», вручал ему именную шашку с серебряным эфесом.
6
Олеко Дундич (имя при рождении: Дундич, Иван Томич;?(1896 или 1897)–1920) — революционер, участник Первой мировой войны и гражданской войны хорватского происхождения. Отличался невероятной храбростью. На момент гибели — помкомандира 36 полка 6 кавдивизии Первой конной армии. —
7
Арсен Одзелашвили, также известный как Арсен из Марабды (1797–1842) — предводитель антикрепостнического крестьянского движения в Восточной Грузии в первой половине XIX века. —
8
Кармалюк, Устим Якимович (Кармелюк; 1787–1835) — украинский крестьянин, предводитель крестьянского движения на Подолье в 1813–1835 годах. Участники движения называли себя гайдамаками. —
9
Дежнёв, Семён Иванович (ок. 1605–1673) — русский путешественник, землепроходец, мореход, исследователь Северной, Восточной Сибири и Северной Америки, якутский атаман, торговец пушниной. Первый мореплаватель, прошедший Берингов пролив. —
10
Амундсен, Руаль (норв. Roald Amundsen; 1872–1928) — норвежский полярный путешественник-исследователь. Первый человек, достигший Южного полюса, первый человек побывавший на обоих географических полюсах планеты. —
11
Скотт, Роберт (1868–1912) — капитан королевского флота Великобритании, полярный исследователь, достиг Южного полюса 17 января 1912 года, но обнаружил, что их на несколько недель опередила норвежская экспедиция Руаля Амундсена. Роберт Скотт и его товарищи погибли на обратном пути. —
12
Седов, Георгий Яковлевич (1877–1914) — русский гидрограф, полярный исследователь, капитан военно-морского флота. Участвовал в экспедициях по изучению острова Вайгач, устья реки Кары, Новой Земли, Карского моря, Каспийского моря, устья реки Колымы, Крестовой губы. Организатор неудачной экспедиции к Северному полюсу, во время которой умер, не достигнув цели. —
13
Волочаевская операция — наступательная операция войск Народно-революционной армии Дальневосточной республики против войск Белоповстанческой армии, проведённая 5–14 февраля 1922 года в районе станции Волочаевка Амурской железной дороги, на подступах к Хабаровску. Волочаевский бой — одно из крупнейших сражений заключительной части Гражданской войны. —