– Нет.
– А кто-то будет, хотя все они люди. Достаточно сказать: вот идет китаец или американец – и моментально появится куча шавок, тявкающих из-за угла. Это называется «ксенофобия» и часто относится к близким видам. Потому что они постоянно пересекаются и рано или поздно сталкиваются в конкурентной борьбе. Успешных не любят, потому что им завидуют. И в глубине души считают, что если бы не мешали всякие разные, сами стали бы о-го-го. И не важно, что американцы очень разные бывают, не любят всех скопом. А здесь то же самое. – Я глянул искоса на Лену и спросил: – Меченых еще не ловят в Зоне?
Она улыбнулась и не ответила.
– Придет время – начнут. А у нас, наоборот, все меченые и не любят своих нормальных родственников. А я человек…
Красотка опять радостно замурчала.
– … спокойный, – продолжил я, – все люди в целом мне совершенно до… – я хотел сказать грубость, но глянул на Лену и поправился, – …одного места. Я собираюсь сначала смотреть на их поведение, а там уж как получится. Не пошлют же убежденного куклуксклановца в Африку пообщаться и поработать с тамошними неграми – это плохо кончится. Не надо от меня ждать подобных проблем.
– Все-таки ты удивительно хорошо говоришь по-русски. Ксенофобия, понимаешь…
– У нас в глухой дыре сохранились энциклопедии и словари, но при чужих я собираюсь больше следить за правильным образом деревенского парня и говорить «чо?», «куды?» и тому подобное. Лошадям обязуюсь кричать «Но, залетные…»
Лена засмеялась.
– Ты лучше скажи, я что-то не понимаю, или мы едем не в поселок?
– Сначала заедем в Форт. Чем быстрее избавимся от фургона, тем лучше. Дунай почти очистился ото льда, скинем все это, и вы погрузитесь. Все уже давно готово, только тебя ждали. Да и лучше несколько раз по одной дороге не ездить. Люди, они глазастые, и рано или поздно заметят. Лишние вопросы…
На ночь мы разбили лагерь у маленького ручейка. Я достал из фургона гранулы и запалил небольшой костер.
– Это что? – с интересом спросил Рафик.
– В степи топлива нет, – ставя котелок на огонь, объяснил я. – Там жгут все, включая сухое бизонье дерьмо. А вот деревья ломать нельзя. Поэтому собирают опилки, кору, сучки и другие отходы и прессуют их в такие вот небольшие цилиндрики, – я продемонстрировал. – Килограмм гранул – как пол-литра бензина. Сейчас с этим проще стало, орки стружки и обрезки дерева не ценят, задешево отдают.
– Нет, не делай этого! – одновременно с Черепахой воскликнули мы, увидав, что Лена протягивает кусок хлеба Остроухому.
Она с удивлением посмотрела на нас.
– Ты бы еще пирожные предложила… Они плотоядные и плохо переваривают травяную и мучную пищу. Щенкам вообще давать нельзя, пища закисает в желудке… Никогда не кормите их, как человека, со стола. Килограмм-два мяса в день, зимой больше, летом меньше – это нормальный рацион. Утром они уже ели, а в дороге успели зайца стрескать.
– Откуда ты знаешь?
– Доложили, когда прибежали. А вот Мави придется позже кормить, она лежала и отдыхала. Ночью за сторожа поработает.
Волки дружно оскалились в усмешке, Красотка демонстративно зевнула, показывая клыки, и гордо удалилась от костра в темноту.
– А тебе можно есть все?
– У меня с этим проблем нет, – сообщил я. – Никакой кашрут не предусмотрен. В основном, конечно, мясо в разном виде, но, кроме того, мы делаем сыр и творог из молока коров и кобыл. Зерно и овощи вполне нормально. Рыба иногда, просто больших рек на равнинах нет, и она редко бывает. Собственно, вы ж не первый день с Черепахой знакомы. Она что, сильно привередливая?
– Рыбу вот не любит, – сказал Рафик.
– Это ее личное дело. Желудок у нас хороший и способен переварить все что угодно. Это, правда, не значит, что мы должны любить это «все что угодно». А вот кофе я бы попробовал, интересно…
Черепаха пришла, когда все улеглись и затихли. Она села напротив и принялась сверлить меня взглядом. Я старательно делал вид, что ничего не замечаю. На куске брезента разобрал стечкина и тщательно протирал каждую деталь. Не будешь следить за оружием, оно откажет в самый неподходящий момент. Даже за обычным ножом надо ухаживать, а пистолет посложнее будет. Я снова собрал его, вставил магазин и сунул в кобуру. Потом принялся за винтовку. Тут она не выдержала и спросила:
– Что дома происходит?
– Урожай был хороший, многие кобылы жеребые, с зелеными мы неплохо торгуем. Молодые женщины носят детей. – На это Черепаха скривила рожу. Я сделал паузу и, посмотрев ей в глаза, сообщил: – Койот беременна.