Целыми сутками мы с Лином неустанно рыскали по окрестностям в поисках не увиденных рейзерами, случайно приблудившихся Тварей. Кружили по полям, уже не надеясь на помощь деревенских. Обнюхивали овраги. Спускались к болотам, мокли в реках. Но Тварей, что удивительно, было немного. Так, раз в полдюжины дней попадется какая-нибудь мелочь, а потом снова тихо, как в могиле.
В конце концов, я поняла, что рядом с городами и крупными селениями можно не надеяться на хорошую добычу, и повернула обратно, старательно огибая владения эрхаса Дагона по широкой дуге. Из трех эрхов, где мне довелось побывать за это время, этот производил самое нехорошее впечатление, так что сорваться туда снова я считала пока преждевременным. Да и в городах совсем не светилась. Так, поглядела издалека, подивилась каменным стенам, посчитала количество желающих туда попасть, частенько выстраивающихся в длинную очередь, да и уходила. Нечего мне там делать на пару со Старшим демоном. И магов заезжих дразнить тоже не стоило. Учуют мой Знак или Лина узнают - мало нам не покажется. А бежать сломя голову и петлять, как заяц, пытаясь уйти от облавы, мне что-то не улыбалось. Поэтому приходилось сдерживать собственное любопытство, обходить города и небольшие городишки далеко стороной. Каждый раз огорченно вздыхать, сетуя на откровенный недостаток информации, но при этом хорошо понимать, что пока я ничего изменить не в силах.
Лин, надо сказать, был гораздо терпеливее и упорнее меня. Каждый вечер и каждую ночь он упорно занимался собой, отращивая крылья и настойчиво тренируя летательные мышцы. Его не смущало отсутствие простора, его не пугала близость к человеческому жилью. Ему не мешал ни дождь, ни яркая луна - едва мы останавливались и я послушно бралась за меч, начиная свои занятия, он уходил и занимался тоже. При том, что я ни разу ему об этом не напомнила и ни разу не понукала.
В отличие от моих требовательных учителей.
Конечно, ничего худого они от ученицы не требовали. Только усидчивости, послушания и доверия. Последнего, разумеется, было хоть отбавляй, но вот первого и второго... блин! Да я даже в юности так много не занималась! Даже когда по миллиону "кружков" бегала и лихорадочно совала нос во все подряд. А теперь мое свободное волеизъявление и все попытки бросить незаконченную учебу натыкались на гранитную скалу непонимания и целое море разочарования. Я лишь один раз уперлась, как баран, которого ведут на заклание к сомнительной славе горячего шашлыка - когда подвернула во время прыжка ногу и очень долго терпела, наотрез отказываясь принимать "синьку". Думала, дурочка, что так проживу и больше не стану рисковать превратиться в белокожую нелюдь. Но не вышло - Ас, едва узнал причину моего раздражения и того, почему я некрасиво обложила его матюгами, неосторожно оперевшись на больную ногу, молчал довольно долго. Но так выразительно и красноречиво, что я скоро устыдилась, извинилась, пообещала исправиться и покорно выпила синюю бурду, которую Лин когда-то так старательно готовил.
В общем, нелегко мне было. Очень и очень нелегко. И от напряженных нагрузок. И от требовательности Теней. И от нового увлечения шейри, благодаря которому мои силы таяли еще быстрее, чем обычно... когда Ас, наконец, сообразил, отчего я каждый день буквально с ног валюсь, не имея даже сил доползти до ближайших кустов, демона ткнули мордой в мою слабость. Едва не начистили пятак. Некрасиво обругали. Чуть не пнули. И запретили тратить наши общие силы впустую.
Мы с Лином расстроились. Я - потому, что это именно мои губы цедили страшные ругательства и именно мой сапог едва не оставил на его боку внушительную отметину, а он - из-за того, что действительно увлекся и совершенно не подумал о том, что и у моих резервов может обнаружиться дно. В результате нам обоим пришлось-таки соизмерять свои желания с возможностями друг друга, и только тогда дело, наконец, пошло на лад. Только тогда я, наконец, перестала умирать каждый вечер, а Лин научился экономно расходовать силы, потому что от тренировок отказываться не захотел, а энергию со временем научился не только расходовать, но и собирать. Сам. Безо всякого участия с моей стороны. Идея, правда, тоже была моей, но зато он самостоятельно ее обдумал и нашел хороший способ сохранить мне здоровье. За что я его звонко расцеловала, а потом показала ворчащий Теням язык. За то, что сами не сообразили и зазря изводили меня изнурительными тренировками, на каждую мою жалобу требуя лишь новых результатов.
Но, как бы то ни было, постепенно все наладилось.
Я медленно, но неуклонно осваивала подаренный мне материал. Больше не падала в обмороки после двухчасовой пробежки в тяжелом железе. Довольно сносно научилась махать сразу двумя мечами. Освоила легкий щит, который Тени посоветовали купить у встреченного по счастливой случайности торговца. Я теперь лучше познакомилась с палицей и булавой. Я вполне могла потягаться в скорости с тиксой. Я уже не думала перед тем, как нанести удар, а мое тело научилось уклоняться совершенно машинально. На один только звук. По одному только шевелению воздуха. И даже Лин, которого я теперь частенько просила изобразить какую-нибудь кровожадную Тварь, все чаще промахивался, нападая на меня из засады. И все чаще мне удавалось уложить его на обе лопатки, подсекая прямо в прыжке, останавливая во время броска, перехватывая окрепшей рукой и легким тычком обозначая смертельный удар.
Я стала сильнее, это сущая правда.
Я стала быстрее и гораздо выносливее, чем даже месяц назад.
Я теперь умела много больше, чем могла даже надеяться.
А я еще я, наконец, научилась ценить свои силы. И теперь все чаще и чаще обходилась скупыми, короткими, но вдвойне действенными ударами, которые при всей своей внешней скупости имели весьма высокую эффективность. По поводу которой поднимающийся с земли шейри все чаще начинал ворчать, что ее становится слишком много.
Тени только многозначительно посмеивались, когда Лин с огорчением сообщал, что назавтра на его дырявой шкуре, скорее всего, появится новый синяк. А если он начинал ворчать громче или рычать, что больше не станет играть роль подопытного кролика, невозмутимо отвечали, что мне нужно тренироваться. Причем, чем ближе эти тренировки будут к реальности, тем лучше для нас обоих. Тогда как потешные бои и шутливые поединки пусть останутся на долю таких же потешных бойцов и обычных шутов. А хорошему воину ни к чему бахвалится. Потому что у хорошего воина должен быть лишь один удар - смертельный. Только тогда он может считать себя профессионалом. Поэтому-то и тренировалась я не с учебным оружием, а с боевым. Поэтому-то и не скакал вокруг меня учитель-старичок, потрясая бородой и выкрикивая какие-то нелепые мудрости. Поэтому-то и противником моим был не человек, а Старший демон. И поэтому-то у меня теперь были неплохие шансы уцелеть даже в схватке со взрослым кахгаром.
На эти откровения я только хмыкала и скептически морщилась: насчет кахгара ребята, конечно, приврали, хотя за последнее время я действительно сильно прибавила. Кстати, и в весе тоже, потому что набрала, наконец, неплохую мышечную массу, и в мастерстве. Даже, чего греха таить, потихоньку гордиться начала. Однако после того, как очередная тикса едва не порвала мне бок, надолго скисла. И с тех пор перестала считать себя непобедимой, великой и вообще... потому что слишком уж легко эта верткая Тварь меня достала. И слишком уж больно было потом сидеть, глотая проклятую "синьку" меленькими глоточками и со слезами следить за тем, как срастаются порванные связки на плече.
"Ошибки совершают все, - сказал мне тогда Ас. - И каждый за свою жизнь хотя бы раз ошибался. Ты пока еще учишься, сестра. И учишься хорошо. Но ты не должна забывать, что мастер - это не тот человек, который совсем не умеет ошибаться. Мастер - это тот, кто умеет вовремя остановиться и исправить последствия своих ошибок".