Советницу словно окатили ведром ледяной воды. Необъяснимое прежде предстало в свете обнаженной истины. Семилетний Миша заболел без видимых причин и провел в постели три недели. Как же она тогда не уследила за сыном? Да и можно ли двадцать четыре часа в сутки держать на виду малолетних сорванцов? Где Мишка вообще нашел гарпию?!
Ромала, приглашенная перепуганными родителями, не раскрыла правду. Мальчишка выслушал нотации сердитой ведьмы и произнес с недетской серьезностью:
- Я пообещал, а мужчины рода Соколовых не отрекаются от данного слова.
"Обещал он, гарпии! Подумать только!!!"
- Жалеть будешь, нарушитель малолетний.
Михаил не ответил, согнувшись от приступа боли. Ромала тихо выругалась.
- Мое продолжение живет благодаря твоему ребенку. Ты воспитала достойного сына. У тебя будет сильный Страж.
Достойного? Миша спас пожирателя душ... Спас вот такой вот кошмар...
Гарпия неторопливо шагнула вперед, словно корабль на всех парусах, приближающийся к крохотной лодочке. Изольде потребовалось вся сила воли, чтобы остаться на месте. Руки князя легли женщине на плечи, обещая защиту и поддержку. Отпустила тяжесть, в ноздри ударил запах вечерней свежести, проясняя разум. Она жадно вдохнула воздух, очищенный от удушающего смрада.
Тьма ринулась от твари внезапно, видимая, осязаемая... и врезалась в возникший на пути сгусток света. Две силы сцепились, как бойцовые псы, чернота стала переплавляться во что-то иное. Гарпия закричала. Страшно, пронзительно, выворачивая душу.
Ладони князя закрыли уши советницы, и звуки стали далекими, приглушенными. Нежить корчилась на земле, пока последняя капля тьмы не смешалась со светом, закрепив окончательное слияние яркой вспышкой. Крик затих, тварь тряхнула головой и взмыла в небо, опасно кренясь на бок.
Изольда дрожала.
- Вы молодец, - успел шепнуть Ян прежде, чем из темноты вышел еще один обитатель Акарама.
Пожалуй, она никогда не встречала более совершенного существа. Его легко можно было принять за человека, если бы не одно "но": таких идеальных мужчин попросту не существует.
- Я никогда не был на Севере, - негромко заметил инкуб. - Песни вашего народа прекрасны.
Советница могла поклясться, что она не видела этого демона. Тогда откуда? Память услужливо подсказала: опушка леса у самой границы города, столетние дубы и никого вокруг. Дома Изольда не увлекалась пением, но в чужом краю песни заглушали тоску. Она закрывала глаза и представляла, что родители и братья рядом, в большом каминном зале. За окном вьюга, на стеклах узоры из инея, а в комнате ярко полыхает огонь, мама напевает первые строчки и дружный хор подхватывает мелодию...
- Я слышал для меня непредназначенное, но не ждите сожаления и не гневайтесь. Вам пригодится моя сила.
Темная молния вырвалась из протянутой ладони, Мэйнард склонил голову, скрывая перекошенные от боли черты лица за водопадом иссиня-черных волос. С гарпией все предельно ясно, но добровольно прийти из-за подслушанных песен?! Логика этого существа воистину непостижима!
Демона сменила кикимора в роскошном желтом платье со шлейфом, бесстыдно облегающем точеную фигуру. На челе барышни красовался венок из кувшинок.
- Женщина в Совете - впервые за очень долгий срок. Своих нужно поддерживать, - веско произнесла Кассандра. Фонарик согласно мигнул.
Изольда вяло удивилась: когда она только успела стать своей среди нежити?!
- Ты достойна. Но если наскучит - приходи на болота. Мы всегда рады новым сестрам, - шишимора подмигнула и водрузила свой венок на голову советницы. - Подарок, - пояснила кикимора, предусмотрительно опускаясь на землю.
Хотелось закрыть глаза, но леди не посмела. Черное и белое вновь смешались, Изольда истово взмолилась: "Пусть это быстрее закончится!" Крик стих. Кассандра судорожно вздохнула и медленно поднялась. Скулы заострились, очи горели шальным болотным огнем. Кивком попрощавшись, шишимора неторопливо побрела прочь.
- Три добровольно отданные силы. А вы популярны! Такое не часто встречается, - без насмешки отметил Ян. - Обычно им приходится напоминать о долге. Сила нежити необходима для создания полноценного Стража, ведь эти существа неотъемлемая часть Акарама, однако использовать ее в чистом виде слишком опасно. Процесс преобразования сложный и болезненный.
Князь достал из сумки плащ и набросил на плечи советницы, еще не отошедшей от близкого знакомства с нежитью.
- Все уже закончилось. Через три дня Страж войдет в силу. Семена из мешочка высеете на постоянное место.
- Да, спасибо. Я знаю: это важно.
Изольда закуталась в плащ, потянулась к капюшону, но надеть не решилась.
- Обувайтесь - замерзните.
Женщина растерянно посмотрела вниз, на кончики пальцев, выглядывающие из-под подола. Трава серебрилась от росы, как и небрежно брошенные туфли. Холодно... Внезапно к легким цветочным ноткам добавился запах мяты и меда.
- Возьмите.
Ян протянул Изольде неизвестно откуда взявшуюся чашку. От напитка поднимался пар.
- Спасибо. За все спасибо.
Она несколько мгновений обнимала кружку ладонями, а потом зажмурилась и отпила глоток. Свежесть и тягучая сладость сплелись воедино. На сердце стало светло и радостно, словно и не было тяжелого ритуала.
- Волшебный чай.
- Я передам Алисе, - пообещал князь. Уголки его губ подрагивали, а глаза были довольные-предовольные.
Степан Акимович встречал жену у крыльца. Не удержался от облегченного вздоха, помог спешиться и повел в дом.
В гостиную скользнула кухарка и домработница в одном лице.
- Прикажите подать чаю?
- Да, пожалуй, - отозвалась хозяйка, - с мелиссой и ромашкой.
Когда они остались одни, Изольда обняла мужа и спросила:
- Ты не сердишься?
Степан Акимович покачал головой.
- Я тебя люблю.
- И я. Спасибо за то, что выполнил обещание.
Странная улыбка коснулась губ финансиста: добрая, немножко усталая, с легкой горчинкой и океаном бесконечной нежности.
К
няжество
Арвес,
осень 40-го год а
Звезда Севера. Ледяная красавица из древней династии. Так называли леди Изольду ар Мориньер. Такой она представала в минуты радости и торжества, такой осталась и за решеткой в каземате собственного замка.
Камера встретила полумраком: факел держал в руках наемник, стоящий в коридоре. Тусклого света хватало разглядеть влажные каменные стены, неровный пол, тюк свежей соломы, небрежно брошенный в углу, чтобы не простудилась. Ей же еще детей рожать. Сопровождающий пленницу ведьмак изучил крохотное помещение и удовлетворенно кивнул. Его сила давила, от прикосновений по телу ползла изморозь, хотелось бежать без оглядки, отшатнуться, забиться в угол, словно загнанный зверь... Шестнадцатилетняя Изольда стояла неподвижно. Гордость - вот и все, что осталось от нее прежней. Потеряет, отступит - и тут же сломается.