- Позволите ли вы сопровождать вас? - спросила Галадриэль.
И Элронд, при всем желании, конечно, не мог ответить “нет”.
Галадрим присоединились к конным воинам Имладриса. Их путь лежал в Линдон.
***
Белые стены и башни Митлонда уже выступали в серых предутренних сумерках. Изящная, но надежная парусная лодка, которую Кирдан велел дать Элронду и его супруге, была готова. С запасом пресной воды и еды на три недели. На всякий случай, хотя тем, кому открыт путь, не нужно больше десяти дней на дорогу. А тем, кому Прямой путь закрыт, не доплыть и за год. В лодке было достаточно места для четверых. Двое эльфов Имладриса вызвались сопровождать Келебриан в Валинор. Теперь оставалось сказать слова прощания.
- Что же, Элронд, ветер благоприятствует вам, - проговорил Кирдан, - И ты помнишь, как править лодкой - если, конечно, ты не передумал отплывать.
- Я не передумал, - ответил Элронд серьезно, - и, хотя это решение дается мне нелегко, я должен оставить тебя и твоих братьев, Арвен. Прощай!
Арвен, пролившая за последние недели слишком много слез, отвернулась к Галадриэли, стоявшей тут же, пряча сухое лицо на ее плече. Келеборн, в последний раз сжавший руку дочери перед расставанием навсегда, поцеловал ее в лоб, прошептал пару нежных слов - как в далеком детстве - и тоже отошел в сторону.
- Позволь мне разбудить ее, чтобы попрощаться, - проговорила Галадриэль. - Кто знает, увидимся ли мы когда-нибудь снова?
Элронд взглянул владычице в глаза и твердо покачал головой.
- Этот сон - единственное, что поддерживает в ней жизнь. Я боюсь, если пробудить ее, она не перенесет путешествия.
- Как скажешь, Элронд, - кивнула Галадриэль, и, подойдя к дочери, поцеловала ее, прошептав слова прощания.
Элронд же отвел Арвен в сторону, и, снимая с руки кольцо, протянул ей:
- Дочь моя, передаю тебе Вилью, Кольцо Воздуха. Отдай его Элладану, пусть носит его, как князь Имладриса, и пусть пользуется его силами, как посчитает правильным.
Арвен взглянула на кольцо так, словно оно могло обжечь ее, потом осторожно взяла двумя пальцами и, кивнув, спрятала в складках своего плаща.
- Прощай,- прошептала княжна.
- Сердце подсказывает мне, что мы еще увидимся, - проговорил Элронд и обнял дочь так отчаянно, словно не верил предсказанию собственного сердца.
Затем перенес Келебриан в лодку, на подготовленное для нее ложе. Один из эльфов, сопровождающий их, отвязал лодку и оттолкнул ее от причала.
- Прощайте! - воскликнул владыка Имладриса.
- Прощай, Элронд! - отвечала Галадриэль. - Не скучайте тем, дети мои. Спойте от меня песню для Манвэ, ладно?
- Обязательно, - кивнул Элронд.
Расстояние между ними увеличивалось. Ветер наполнил парус и лодка побежала быстрее.
========== Ласгален: Странный недуг. ==========
Конь нес его легко и ровно. Леголас возвращался после очередной вылазки в степи, и настроение у него было отменное. Возвращение домой год назад, которого Леголас так опасался, оказалось самым обычным. Словно он никуда и не уезжал. В родном дворце и его окрестностях все осталось по-прежнему, не изменилась ни единая ветвь. Трандуил встретил сына так, будто тот уезжал на дальние рубежи на охоту, и теперь вернулся, пусть и без добычи. Но этот прохладный прием был для Леголаса милее любых жарких объятий и фанфар. Он знал, отец простил его и теперь просто не желал показывать, что скучал по нему, делая вид, что ничего не произошло. Леголас был ему за это благодарен, и легко принял его правила игры.
Вместе с Эринилем и Лирианом принц рассказал Трандуилу о том, что случилось, и король отправил вести Келеборну и Галадриэли, но что вышло из этого, Леголас не знал. Лириан после этого путешествия проводил много времени с принцем, и когда тот звал его с собой, никогда не отказывался. Эриниль же, вернувшись, отправился обратно к своему гарнизону на южных границах, близ Дол-Гулдура, и от него приходили лишь формальные депеши. Леголас, хоть и подумывал навестить его, так и не нашел времени этого сделать. Он получил такую свободу, о какой прежде и помышлять не смел - он мог покидать границы Ласгалена и путешествовать, куда ему вздумается. Только вот уезжать далеко теперь ему и самому расхотелось. Неделя или две за границами леса - и сердце его начинало стремиться обратно.
До Имладриса дошли новости о смерти Элрохира - владыка Келеборн привез их во время своего визита в начале осени. Но, глядя на него, сложно было поверить, что сын его любимой дочери пал. Владыка был спокоен и даже весел, сказав, что родители Элрохира уже нашли способ исправить это. Тем не менее, на письмо, которое Леголас отправил своему другу Элладану, принц так и не ответил. И Леголас не стал пытаться вновь.
Пограничный отряд приветствовал его радостными возгласами – все в Зеленолесье уже знали, что принц покинул королевство неделю назад, чтобы съездить в приграничные степи Гондора, и теперь радовались его возвращению.
По знакомой тропе Леголас ехал к подгорному дворцу. Принц предполагал, что отец не ждет его так рано, если вообще заметил его отсутствие, и потому решил - настал момент навестить Эриниля на его пограничном посту. Леголас въезжал в Ласгален со стороны Андуина, и до Дол-Гулдура нужно было проехать по лесу еще несколько лиг, и Леголас направил своего коня по ровной тропе.
Из рассеянного хода его мыслей Леголаса вырвал странный шум – откуда-то слева от тропы доносился треск, странные стрекочащие звуки и, кажется, что-то похожее на жалобный детский плач. Принц остановил коня, спешился и медленно и осторожно двинулся на звуки. Уже через несколько шагов он оказался на краю небольшой лесной прогалины, посреди которой огромное существо, больше всего похожее на чудовищного черного паука, каких Леголас никогда прежде не видел, заносило коленчатую лапу для удара – лапа его заканчивалась острым шипом, с которого уже сочилась кровь, но кто издавал жалобные звуки, разглядеть из-за туши паука было невозможно.
Леголас не раздумывал. Он выхватил стрелу из колчана и пустил ее навскидку, не целясь. Она вошла точно между матовым черным панцирем и ворсистой головой, в шею чудища. Паук вскинулся, заверещал, Леголас выстрелил снова. Огромное существо, оставив свою добычу, развернулось, и на принца устремились взгляды восьми черных провалов, служащих чудовищу глазами. Леголасу вдруг с отчетливой ясностью вспомнилось, как в лесах близ Аннуминаса он и товарищи его столкнулись с ужасными мертвыми тварями - но на этот раз паук был совершенно живой, хотя это не делало его менее страшным. Леголас, не медля больше, выстрелил еще раз - стрела угодила в пучок черных глаз, паук попятился, царапая когтями по земле, покачнулся и, издав последний шумный скрежет, повалился на бок.
Леголас бросился вперед. На сухой пожухлой траве, в луже крови, лежал, дергая тонкими ногами, олененок – недель шести от роду, и принц склонился над ним. Большие напуганные карие глаза уставились на него, и Леголас осторожно огладил точеную темную головку олененка. Тот дернулся было, но Леголас начал тихо напевать, продолжая гладить его, и вскоре страх и боль во взоре детеныша улеглись. Он застыл, теперь лишь издавая тихие звуки. Раны на его боку были довольно глубокими, но, как надеялся принц, не смертельными - если, конечно, в когтях паука не было яда. Леголас огляделся – иных следов, кроме следов чудовища и детеныша на поляне не было – может быть, зверь расправился уже с матерью олененка и теперь принялся за него самого. Может быть, малыш сам отбился от самки.
Леголас осторожно, стараясь не разбередить раны, обернул олененка краем плаща. Бережно поднял его на руки – тот был довольно тяжелым, но принц не обращал на это внимания. Неся в руках свою дрожащую ношу, чувствуя, как его кровью пропитывается дорожная куртка, принц вернулся к своему коню. Снова сев верхом, Леголас повернул коня и поскакал в сторону королевского дворца. Визит к Эринилю мог и подождать..