- Лишние беспокойства - к седым волосам, - Рион взял мою ладонь в свои руки, стараясь толи успокоить, толи приободрить. - А тебе еще рано, Вий. Даром промучаешься. Что бы не произошло - мы найдем выход из любой ситуации. И проблемы решим. Все. Только дай мне шанс. Вот увидишь: мир добрее и терпеливее, чем кажется на первый взгляд. Он никогда не бросает своих обожаемых детей.
- И где ты этого нахватался?
- Ну, я же книжник.
- И как же я забыла?
Попытка отпустить его так и осталась в прошлом, а уже через несколько минут спустя мы выскользнули из паба на открытую, залитую солнцем улицу. Дышать разом стало легче. Будто в легкие каким-то диковинным устройством вбили литры воздуха. Чистого. Живого. Творящего чудо со всеми, кто его вдохнет.
Легко лавируя между десятками людей, мы шли по улице, стараясь не замечать остальных жителей города. Люди и люди. Смеются, гневаются, ворчат. Бегут по своим делам, зная, что никто не сделает их лучше, чем могли бы они сами.
Изредка я чувствовала на себе взгляды: напряженные, придирчивые, осуждающие, оценивающие. Но тут, среди щебета голосов и света дневного светила, они не казались такими уж неприятными и непримиримыми. Я спокойно могла поднять голову и встретиться со смотрящим взглядом, не страшась, не боясь, где-то в глубине души, уловить в глазах человека оскорбление, адресованное мне, моей сияющей от недавних глотков пьянящего воздуха улыбке. Такая перемена была тщедушна и нелепа. Но то, что она столь резко произошла во мне, расстроило меня еще больше. Нужно было заканчивать играть в игру со своим сердцем, со своей душой. Девочка, которая до дрожи пугается мыслей о возвращении домой, о шпионах Дома и о парящей рядом неизвестности должна была вновь исчезнуть. Как и раньше. Когда я только-только переступила порог родительского дома, поняв, что пути назад уже не будет. Никогда.
Должно быть, все эти мысли как-то отразились на моем лице, от чего Рион спокойным, почти родным движением взял меня за руку, сжав ладонь. Слегка повернувшись к другу и заметив его серьезный взгляд, я улыбнулась, без слов и лишних жестов найдя поддержку в том, кого не должна была подпустить к себе ближе, чем на пролет стрелы. А еще лучше: подпустить и заколоть мечом, вырезав на груди побежденного родовой знак. Просто потому, что воля Дома. Просто потому, что Книжники неизвестно с каких пор не ладят с Мечами. Потому, что некие сумасшедшие люди заставляют следовать своим глупым правилам тех, кому нет до них никакого дела.
И кто сказал, что девушкам везет? Врали.
Неспешным шагом мы дошли до набережной. Светлой, увитой пробравшимся с отвесного склона плющом, который, словно заботливая мать, укутал ближайшие здания, обвил перила лестниц, спускающихся в порт, своими зелеными нитями. Все дороги здесь были выложены желтовато-белым камнем, который не желал нагреваться даже под светом солнца. Он покрылся сетью трещин, проделанных в нем годами и морским бризом, гуляющим из века век по этим берегам, но и не думал превращаться в пыль. Как же много стойких существ и вещей населяют наш мир!
При виде моря меня охватил азарт. На губах непроизвольно заплясала плохо контролируемая улыбка. И было от чего! Ведь до сегодняшнего утра этот бескрайний голубой простор я видела лишь на картинках старых книг по картографии и мореплаванью. Там оно казалось чем-то чуждым моему привычному миру, но теперь предстало как нечто нераздельно связанное со свободой, жизнью. Должно быть, даже сейчас я не была до конца уверена, что волны, темными гребнями накатывающие обломки и выступы скалы, солоноватый запах воды и шум ветра, извечно сопровождающий эту морскую стихию, не привиделись мне, готовые рассыпаться в золотистый песок от одного неосторожного движения, одной неверной мысли.