- Кто ты? - я замерла с мечом в руках - Один из тех тварей из таверны? За тобой еще кто-то идет?
- Ауч, нет, я не с ними! - незнакомец неуклюже сел, запутавшись в своем же плаще и лямках рюкзака, висевшего за спиной. Голос у него оказался приятным и совершенно не пропитым. Слишком чистый и ясный для простого бродяги, что кормится за счет заплутавших путников. Капюшон от движения сполз с головы мужчины, и я смогла рассмотреть его лицо. Совсем еще молодой: лет на пять старше меня. Русоволосый, зеленоглазый и удивительно ухоженный. Лицом он тоже никак не походил ни на дворовых мальчишек, что годами не видят отдыха, ни на подхалимов попрошаек, ни на тех личностей, что гнались сегодня за мною. Складывалось ощущение, что передо мной сидел не обычный путник. Слишком уж тонкие черты лица и гордо поднятая голова - Правда! Поверь мне паре... Ты девушка?!
И тут только я заметила, что мой берет валяется на траве (должно быть, слетел, когда я подорвалась с земли, услышав шум в кустах), а несколько прядей выбились из-за ворота рубашки от бега и длительного пути и теперь свисают чуть ли не до пояса. Удачно же моя маскировка обрушилась, что ни говори!
- Это не важно! Кто ты такой и почему за мной шел?
- Я не за тобой шел, послушай... Может ты меня не заметила, но я тоже в той таверне был! Отдельно от них. Вспомни, когда ты вошла, я сидел там. Потом началась эта заварушка и я сбежал. Не думал, что они так далеко пойдут. А тут увидел огонек и решил выйти к нему. Я даже не думал, что это окажешься ты! - при его рассказе в голове всплыла фраза, брошенная владельцем таверны своим ребятам: "Эти двое нам еще за все ответят! А коня вообще на живодерню сдадим! Найдите их!" Так вот, что зацепило меня тогда! "Двое"! Кто-то еще насоливший им так же сильно; кто-то кого они тоже хотели поймать. Так это был он?
Я опустила меч, поняв, что он и вправду не может быть одним из них. Но и доверять ему у меня причин не было.
- Как ты можешь доказать свои слова?
- Как? - на мгновение он прикрыл глаза и задумался - Все просто! Я поклянусь в своих словах именем Богини Солнца. Если я же хоть слово окажется ложью ты знаешь, что со мной случиться, так?
- Ты... Ослепнешь... - я была удивлена. Такие клятвы не давались направо и налево. Более того, никто из крестьян или даже мелких купцов не посмел бы произнести ее - так велик был гнев и кара Богини за обман и нарушенные обещания. Его предложение означало одно из двух: либо он аристократ и говорит правду, либо очень хороший актер, думающий, что я решу, будто человек, предложивший дать столь великую клятву, мне не врет. - Хорошо. У меня и вправду не будет повода сомневаться в твоих словах при таком исходе. Начинай.
Русоволосый кивнул и посмотрел мне в глаза.
- Я, Рион Фирийский, клянусь именем Богини Солнца - Сунной, что все сказанное мной тебе, правда, а не ложь. Подтверждая мои слова, я отдаю себя в волю гнева ее и готов понести наказание за свой грех, - юноша протянул вперед руки ладонями вверх. Сначала ничего не происходило. Секунда, две, три... А потом над кончиками его пальцев начали загораться маленькие светлые шарики. Богиня приняла клятву. Так выяснилось не только, что Рион не врет, но и то, что передо мной сидит самый настоящий наследник великого книжного рода. Это был слишком крутой поворот событий!
Теперь у меня и вправду не было причин сомневаться в его словах. Я убрала меч в ножны. Смысла скрывать себя тоже уже не было, поэтому одним движением руки я высвободила остальные волосы из под рубашки и стянула с них ленту. Локоны рассыпались по плечам медным покрывалом.
- Я могу остаться?
- Да, - чуть помедлив, я согласилась. - Но мы оба с тобой знаем при каких условиях.
Эти условия знали не только мы одни. Они были известны абсолютно всем. А дело заключалось в еще одной клятве, которая давалась Богу Луны - хранителю всех путников в ночи. Она уберегала всех тех, кто решил заночевать в незнакомом месте с незнакомыми людьми от ножа в спину, яда в бокале и всякого вреда. Произнесший ее уже не мог навредить человеку, которому она предназначалась. И даже лютые враги на поле битвы, произнеся ее, могли спать спокойно, не боясь за свои жизни, ожидая следующего сражения. К Богу Луны люди обращались чаще.
Книжник решительно встал с земли. Мне же пришлось подойти ближе и поднять свои ладони над его руками. Клятва предполагала не только зрительный контакт, но и подобные условности. Иначе слова не имели бы никакой силы, кроме силы слепой беспечной веры в человека. Но было и одно преимущество над клятвой Небесной Царице: свое имя называть не требовалось. Самое то для тех, кого не должны узнать до поры до времени.