При моем появлении на Миоле, Мирх говорил, что моя душа рваная, иссохшая, теперь я видела почему. Раз за разом, перерождение за перерождением я теряла саму себя, и если я не смогу вернуться, то же самое ожидает и моего сына.
А Семен не понимал этого, радостно улыбаясь, он говорил о том, что скоро я сама стану мамой и пойму, какое это великое счастье. Впервые я вспылила. Страх за моего малыша затмил мой контроль. Я кричала Семену, что он ничего не понимает. Мой ребенок не человек, мой ребенок дракон! Ему будет мало тех нитей, что можно будет ему сохранить. Что боль, которую он испытает, будет в тысячу раз сильнее, что испытала его дочка, ведь он магическое существо.
Я разревелась тогда и убежала в горы. Мне не хотелось возвращаться в поселок. Меня нашел Федор Ильич, сел рядом, сначала протянул платок, потом пирожок и фляжку с квасом. Он ничего не говорил, но его присутствие помогло пережить тот момент. Говорят, молчание лечит лучше, чем слова. В тот раз я поняла, что это значит.
Когда я вернулась, Семен извинился передо мной. Он не знал, что мой ребенок не человек. Я же извинилась за крик. После этого мы больше не говорили о том, чтобы я осталась. С удовольствием я стала помогать Маше ухаживать за дочкой, и постигала правила обращения с младенцами, убаюкивала девочку вечерами, давая Маше время передохнуть и побыть с мужем. В тот момент я поняла что безумно хочу ощутить вес своего мальчика у себя на руках, петь именно ему колыбельные.
Но дни сменялись днями, я стала более подробно учить Семена основам целителей, проверяя эти знания на практике. Мы полностью вылечили Олега, и его мама была нам искренне благодарна.
Время от времени я ловила на себе взгляды Зои и Илиаса. Девочка всегда убегала, стоило мне только позвать ее, а вот Илиас словно ждал чего-то, и от этого мурашки вновь бегали по телу.
Федор Ильич после встречи в лесу, частенько провожал меня в горы, показывал, какие растения здесь растут, рассказывал, как их правильно собирать, и ни разу не упрекнул в моем желании вернуться на Миолу…
Я глубоко вздохнула и с наслаждением вытянула ноги. Федор Ильич сделал на смотровой площадке скамеечку, и я частенько тут отдыхала прежде, чем спуститься вниз. Сейчас же я просто любовалась открывающимся видом и ждала, когда он выйдет из леса. Он, как истинный лесовик, находил грибы и травы, только мельком взглянув вокруг.
Он возродил во мне ту любовь к лесу, что заложила в детстве бабушка. Несмотря на крутой нрав Григория, я искренне любила Землю. Любовалась ее природой и животными и до своего перехода на Миолу понимала, что нет лучше места во Вселенной.
Я всегда поражалась той гармонии, что дарила природа, и горько переживала, когда видела, как некоторые люди потребительски относятся к ее дарам. Великие горы, безбрежные океаны, прекрасные луга, полные трав, невероятный животный мир – они навсегда вошли в моё сердце и душу, но…
Моя магия не принадлежала этому миру. Один раз поняв, что значит быть единой со своим даром, я осознала, что не смогу, вернее не должна, отказываться от него и тем более лишать его своего сына. Я в полной мере почувствовала страдания Истинной матери, которая видела моё рождение и мою боль…
- Прямо светишься вся, - Федор Ильич уселся рядом. – Что-то мало набрала, - покосился он на мою корзинку.
- Зато все подберезовики, один к одному, – похвасталась я.
- В кастрюле все едино, - хмыкнул старец. Я засмеялась. - Я тебе сказать хотел, - Федор Ильич нахмурился. – Гостья тебя сегодня ждать будет, когда спустимся.
- Гостья? Кто?
- Тебе лучше знать. Ее в деревню Григорий привез.
- А как она выглядит?
- Как женщина.
- Очень подробно, - хмыкнула я, не обижаясь на старца. Хорошо, что вообще предупредил, что меня ждут.
- Ты это… Не сердись на Григория, – неожиданно заявил Федор Ильич. – Он суровый, требовательный, сильный. Но Земля жива только благодаря ему.
- Земля? – я с удивлением посмотрела на старца. – Вы знаете, кто он?
- Знаю… Знаю, кто он, какой выбор сделал… Сначала ненавидел его за это… А теперь…
- А теперь?
- Можешь думать, что смирился. Но я просто осознал его выбор и что он дал.
- Федор Ильич, меня вернули на Землю против моего желания. Я люблю этот мир, но там… Там мой муж, семья… Мир может быть величайшей драгоценностью, но, если рядом нет любимых, избранных твоим сердцем, даже рай покажется тюрьмой.
- Тоже верно, но что делать, если твой мир хочет покинуть твоя любовь?
- Думаете, если она взаимная, это возможно? - старец покосился на мой живот. Заметив это, я отвернулась от старца и прошептала. - Мой муж там, я здесь, но я верю, что вернусь к нему, обязательно.