Николай приоткрыл окно.
– Здравия желаю! – сказал военный, заглянув в салон.
– Здорово, атаманы-молодцы! Как служба?
– Отлично!
– Это самое главное! А я вам, типа, гостя привез, – водила кивнул на Игоря. – Прошу любить и жаловать!
– Петруха! – крикнул военный напарнику. – Принимай. Я доложу.
– Извини, Игорек, – сказал Николай, обернувшись. – Сам потом спасибо скажешь.
– Ты о чем это? – не желая верить в такую подлость, спросил Игорь.
Но тут дверь с его стороны распахнулась, второй военный, внимательно осмотрев пассажира, сделал пригласительный жест мокро поблескивающим стволом автомата.
– Прошу на выход, сталкер! Зона ждет.
Глава 4
– Эй, сталкер! На выход!
Иванов проснулся от того, что кто-то теребил его за плечо. Через усыпанное искрящимися каплями лобовое стекло в темный салон врывался яркий луч прожектора. В этом свете склонившаяся над Иваном фигура приобрела зловещий синеватый ореол, полностью оттенивший черты лица.
– Чего? – просипел Иван.
– Вставай, приехали.
По голосу он узнал нового знакомого – лейтенанта Василия Китаева. Познакомились прямо на входе в Управление. Лейтенант – веселый румяный парень, очень похожий на Гагарина, – на правах бывалого обитателя Зоны рассказал и показал Иванову, что и как делать. Вместе оформили бумаги, вместе сходили в столовую, и в автобус, отходящий в Зону, погрузились тоже вместе. Хороший человек Вася Китаев не оставил новичка одного, хотя ехавшие в этом же автобусе сослуживцы звали его перекинуться в карты. Первое время Иванов добросовестно слушал байки из армейского житья-бытья там, за периметром, но когда за окном стемнело, провалился в сон. И вот теперь проснулся непонятно где.
– Зона, Ваня. Приехали! – для надежности еще раз пояснил лейтенант Китаев.
– Понял, понял, – обреченно вздохнул Иванов, поднялся и, нетвердо ступая, двинулся к выходу.
Автобус стоял на широкой заасфальтированной площадке перед большими – не меньше пяти метров в высоту – железными воротами. По бокам от них, все в путанице колючей проволоки, высились караульные вышки. Яркие прожекторы с вышек били в автобус и группу людей, толпящихся у багажного отсека. В обе стороны от ворот тянулся мощный бетонный забор. Его, судя по следам, оставшимся от досок опалубки, по наплывам и неуклюже сделанным ребрам жесткости, отливали на месте. Поверху забора тянулось несколько рядов все той же колючей проволоки, намотанной на фарфоровые изоляторы, а через каждые десять метров торчали железные мачты с парой прожекторов: один светил наружу, другой внутрь.
Иванов неуклюже спрыгнул на асфальт. Дождь уже закончился, пахло свежескошенной травой и дымом. Обилие источников света создавало странный эффект, казалось, весь мир разделился на две половины: белую, ограниченную шершавой стеной бетона – она лежала впереди, и непроглядно-черную, оставшуюся сзади, – о самом ее существовании напоминало только мутноватое пятно луны у самого горизонта.
– Бери шмотки, пошли! – лейтенант Китаев хлопнул Иванова по плечу.
– Мы чего, пешком?
– А ты хотел в Зону на автобусе въехать? – со смехом спросил кто-то сзади.
Иванов вытащил свой чемодан и двинулся вслед за остальными. Автобус развернулся и исчез в темноте. Группа приехавших, человек двадцать, подошла к воротам. Иванов попытался предположить, что теперь нужно делать – никаких намеков на звонок, домофон или другой способ дать о себе знать ни на самих воротах, ни на стене рядом не наблюдалось. В памяти всплыла похожая сцена из фильма «Звездные войны». Неужели придется тупо стучать кулаками?
Но до этого дело не дошло. Створки с низким гулом стали разъезжаться в стороны. Выяснилось, что ездят они по глубокому металлическому желобу, толщину имеют не меньше пятнадцати сантиметров. За воротами открылся короткий тоннель с высоким потолком. Пунктирные линии люминесцентных ламп вдоль боковых стен заливали помещение синеватым, каким-то нервным светом. В конце тоннеля виднелись еще одни ворота, такие же массивные. Все это напоминало гигантскую шлюзовую камеру.
– Ух ты! – вырвалось у Иванова.
– Чего, не видел разве? – спросил лейтенант.
– Где бы я увидел?
Весь пол шлюза был утыкан рядами стальных прутьев толщиной с палец: они поднимались вверх примерно на полметра, делая пол странно похожим на усеянное всходами поле. Иванов не успел придумать, как преодолеть это новое препятствие: с мелодичным металлическим звоном прутья убрались вниз, превратившись в ровные ряды блестящих кружков – будто кто-то рассыпал по черному резиновому покрытию мешок монет.