Выбрать главу

– Картина Репина «Не ждали», – возвестил Витька и вдвинулся в помещение, с ехидным изумлением озирая обстановку: полуоткрытую дверцу посудомоечной машины, рассыпанные по полу фильмокристаллы и разверзнутую постель. – Горообразовательный процесс в завершающей стадии.

Он протопал в кухонный отсек и водрузил на стол многозначительно звякнувшую сумку.

Видеть Витьку оказалось, как сдирать корку с поджившей ссадины: больно, но приятно.

– Ну уж и в завершающей, – откликнулся Славка, стараясь попасть в тон. – Так, небольшие тектонические подвижки.

Витька извлёк из сумки шесть бутылок пива, вытянул из-под стола табуретку и с видимой осторожностью доверил ей свою задницу.

– Витьк, а, Витьк! Тебе никто не говорил, что перед приходом надо звонить? – с возрастающим удовольствием спросил Славка. Виктор нахально сощурился:

– Так я и позвонил, – простодушно заявил он. – В дверь.

– Зараза.

Он достал кружки и тоже сел. Витька свинтил пробку. Пальцы левой руки оказались гладкими, обтянутыми синтекожей. Славка с мимолётной неловкостью вспомнил: точно, ведь в диспетчеры приятель перешёл после травмы.

– Рука как рука, – легко сказал Витька, проследив за взглядом пилота. – Ну, за нас с вами и хрен с ними. Давай, рассказывай. Ребята говорят – Славка, мол, совсем запропал.

И Славка, к своему изумлению, начал рассказывать – всё то, о чём глухо молчал последние месяцы.

– Глюк или не глюк – а для тебя-то это было по-настоящему, – резюмировал Витька. – Но уже всё, проехали, надо жить дальше.

Славка поник.

– Она была живая, – через силу сказал он. – Я потом уже думал, думал – аж мозоль на мозгах натёр. Разум – это… в общем, по науке это способность систематизировать, обобщать и принимать решения. Любой компьютер это может.

– Тогда почему «живая»? – Витька подался вперёд. – И при чём тут пирамида?

– Да пойми ты… Она чувствовала. Не просто имитировала. Вот в чём дело. И я понял, что и раньше… до пирамиды этой. Просто замечать я стал, когда вгляделся. А вглядываться начал после пирамиды. Василий Иванович сказал – «после не значит вследствие». Вот…

Он помолчал, покачал жидкость в кружке и допил, не чувствуя вкуса.

– И знаешь, что погано? Я не знаю, как поступил бы в следующий раз. Если бы он был, этот раз – он был бы другим. Это каждый раз заново, и каждый раз наугад.

– Ладно, – Витька решительно сменил тему. – Сейчас-то ты как? Я слышал, преподаёшь? Где?

Он вскрыл новую бутылку и долил приятелю и себе.

– В Академии, – вяло ответил Славка. – На инженерном, матан у перваков.

– А почему на пилотское не пошёл? Всё-таки своё, родное.

Славка недобро усмехнулся. Вялость как рукой сняло.

– Чтобы видеть каждый день таких дураков, как я? – яростно спросил он. – Только необлётанных? Знать, что космос ломает, знать, что с ними может быть – и пудрить им мозги? На инженерном – группы наземного обеспечения, лучше уж им.

– Жизнь ломает, не космос, – глухо откликнулся кореш. Он глядел не на Славку, а на пальцы протеза, медленно сгибая и разгибая их по очереди, словно недоумевал: чья это рука? – А жизнь – она там, где мы.

– Как ты сказал? – Славка замер, не донеся кружки до рта.

– Жизнь, говорю, ломает.

Славка выдохнул, откинулся на спинку стула и наконец отхлебнул. Напиток слегка горчил, но это было приятно.

– Жизнь, говоришь? – медленно повторил он, пробуя слово на языке вместе с пивом.

– Точно, она, проклятущая.

– Ну, раз жизнь – тогда ничего, – неловко пошутил Славка. – Ей можно.

И улыбнулся – невесело, но в первый раз по-настоящему.

– Ты вот что, – сказал Витька. – Я тут прикинул… Вот ключ. Перебирайся ко мне. Ты один и я один. Вместе перекантуемся.

И положил на стол пластиковую карту.

– Включи тормозные, Витёк. Дай с мыслями собраться, лады?

– Лады. Собирайся – с мыслями, с вещами. Я не тороплю.

– Спасибо.

Славка не уточнил, за что благодарит: за предложение или за то, что друг не торопит. Он не притронулся к карте, но, когда Витёк ушёл, всё же поднял её со стола. Повертел пластиковый прямоугольник в пальцах и собрался было переломить пополам, но остановился. Снова повертел, вглядываясь в эмблему: белый овал орбиты на синем фоне и красную загогулину – стилизованную ракету.

А затем подошёл к стулу с висящим на спинке кителем и спрятал ключ в нагрудный карман.

Чёртова каменюка. Иногда он уже сам сомневался, не приглючилась ли она. И ведь теперь никак… Хотя нет, есть одна возможность. Противостояние! Может, кто-то из транспортников, толпившихся тогда у Весты, засёк на своём пути маленький камень, безопасно пролетавший мимо. Может, старые логи систем слежения ещё не стёрты. И тогда – по двум-трём точкам – можно рассчитать орбиту. Работка та ещё, шансов ноль целых хрен десятых, да и репутация законченного психа тут некстати… И всё-таки, раз он зачем-то придумал это – попробует сделать. Иначе будет знать, что даже не попытался.

Земля неслась по своей орбите.

Далеко-далеко от неё и ещё дальше от Солнца мчался Марс. Планеты расходились, чтобы вновь сблизиться через два года.

И уж совсем далеко, у чёрта на рогах, крутили вечный хоровод астероиды. Попавший в ловушку жёлтого карлика беспилотный зонд кружил и кружил среди них, словно бесполезный и неразумный камень. Выведенные из строя двигатели не позволяли продолжить путь. Зонд не мог остановить даже собственное вращение.

Он был один – настолько, насколько это возможно. Космический обломок, кусок мусора, который никогда не будет подобран. Он не подавал сигналов, чтобы не выдать себя. Если к жёлтой звезде прилетят создатели, зонд откликнется, но вероятность такого события давно уже стала исчезающе малой.

Зонд не умел надеяться, но не умел и отчаиваться. Всё, что он мог – выполнять предназначение, копить информацию. Система жёлтой звезды оказалась заселена разумной расой. Не так давно один из кораблей аборигенов даже обнаружил его.

Информация в памяти двоих аборигенов, составлявших экипаж корабля, оказалась записана с помощью экзотического троичного кода. Зонд скачал её, и сейчас медленно, но верно расшифровывал.

Третьего он классифицировал как сложное белковое устройство.

Встреча с местным кораблём была несомненной удачей, но следовало позаботиться о том, чтобы его не раскрыли. Зонд стёр часть памяти у двоих, но не разобрался, как сделать то же с белковым устройством, и просто отключил его.

Он обошёлся минимальным воздействием. Время для контакта ещё не наступило.

Тим Яланский

Совладелец литературного сайта, автор-составитель сборника «Странники» (2018, «АСТ»). Рассказы опубликованы в сборнике «Синяя Книга» (2014, «Дятловы горы»), неоднократно становились победителями в сетевых конкурсах.

Пишу прозу, преимущественно, фантастику и фэнтези, статьи. Любимые темы – приключения, о дружбе и любви.

Почитать можно здесь: https://ficwriter.info/polzovateli/userprofile/Thinnad.html

Наследие богов

Берек хотел убить напавшего снарпа, да помешал песок. Ступня провалилась, и взмах лизякой ушёл в сторону. Охотник дёрнулся, увернулся от падающей дубины – слишком медленно – и провалился по колени. Кроваво-хрустящей пеленой ударило выше уха, падения Берек не почувствовал.

***

Зря он вчера после поисков смотрел на звёзды. За день он облазил несчётное количество каменных комнат, обнюхал заросшие грязью лестницы и исследовал балки бывшей крыши. Даже пару раз взобрался по кучам из обломков и мусора к маленьким комнаткам у потолка и обнаружил лишь старые снарпячьи гнёзда. Раз вспугнул стайку горлушек – круглые белые птички с мурлыканием разбежались из-под ног, и Берек вяло махнул лизякой, слишком сосредоточенный на поисках, чтоб охотиться. Вечером замешкался с возвращением – неудача только распалила мысли.