Берек не мог оторвать взгляд от картины. На ней выстроились в ряд Боги возле округлого золотого предмета. Было похоже, что они вместе тянут его из земли. Последнего – совсем юного – Бога обхватил кто-то, похожий на снарпа, того – человек, а в замыкающем цепочку существе, даже сквозь слой грязи, угадывались черты Мии.
Берек покачал головой.
– Что это? – сказал он. – Сотворение мира?
Это было больше чем утерянный листок, они нашли часть непостижимых божественных знаний, и охотник понял, что здесь можно обнаружить ответ и на его вопрос о полётах, и на те, которые он ещё не задавал. Никто не задавал.
Взгляд метнулся к следующему изображению.
Берек подошёл ближе, чтобы рассмотреть, задрал голову. Боль пульсировала за ухом.
На картине похожее на Мии существо удирало от разъярённых старых Богов и рябой птицы-горлушки. Рядом с голым хвостом блестело расколотое на части осенённое лучами нечто. Похоже, тот же золотистый предмет, что на предыдущем изображении.
– Изгнание из рая, – горько проговорила Мии. Её пальчики тронули корку грязи, бурые куски посыпались на пол.
– Я понял, – Берек дышал часто, сердце колотилось, как горлушка в силках. – Это оставили нам! Боги перед уходом оставили знания обо всём, что было и что будет. Ты понимаешь, что мы нашли, Мии? Они должны были оставить Знания. Что-то и о том, как летать!
– Может, мы узнаем, и куда они сами исчезли? – Мии смутилась, сложила и расправила уши. – Прошло много-много вёсен, может быть, Боги простили всех… И мой народ? Там какое-то послание!
Она махнула маленькой рукой на чёрточки около отверстия в потолке, выстроившиеся цепочкой, как знаки на утерянном Береком листке.
Послание из двух слов начиналось и заканчивалось одним и тем же символом – квадратом на коротких ножках. Отчётливо виднелись ещё два знака перед последним – круг без куска, обращённый выпуклой стороной влево, и недорисованный снизу треугольник с перекладиной посередине. Берек некоторое время поизучал послание, потом перевёл взгляд на вдохновенное лицо Мии.
Какое же преступление совершил её народ, что Создатели разгневались и прогнали его в мир тоннелей?
Охотник обвёл глазами огромный зал. Шаг за шагом пошёл вдоль стены, не решаясь тронуть древние артефакты.
Огромное, залепленное покрывалами паутины и грязи колесо протянуло над ними спицы с обрывками цепей. Берек обошёл его опасливо – кто знает, для чего оно? Куски ветоши, свисающие с рамы позади, расползлись в труху от одного прикосновения, посыпалась пыль и бурая чешуя гнилых лизяк.
– Мии! – воскликнул Берек, перелезая через груду трухи. – Мии!
Он не мог подобрать слов, чтобы выразить то, что вспыхнуло в душе. Волосы на шее встали дыбом.
Там, за осыпающейся рамкой, на стене была ещё одна картина. Точно как на листке, только огромная и яркая! Без крестообразной дырки в середине. Бог, сидя в длинной ярко-голубой штуке, летел к звёздам. Бог улыбался и махал рукой. Самым удивительным было то, что перед древним изображением, прямо на полу, стояли три штуки – точно такие же, как та, на которых летел Создатель. Даже едва возвышаясь над ковром мусора и грязи, эти вещи угадывались по таким же плавникам. Если их освободить, достать…
– Берек! – Мии ухватила его за руку. – Это же…
– Да, Мии! – торжество захлестнуло душу. – Мы нашли ответы. И машины. Мы можем отправиться туда же, куда ушли Боги. К звёздам!
Мии потупилась и снова сгорбилась. Берек смотрел на неё и недоумевал. А потом понял: она боится. Боги прокляли её народ и изгнали. Она боится лететь к ним.
– Я должна вернуться к семье, – прошептала Мии. – Дома все волнуются, меня нет слишком долго. Нужно принести им весть и всё тут изучить – все оставленные послания и знаки.
– Нам запретят, – взволнованно сказал Берек. – Заставят очищаться, и даже не трижды по десять дней, а трижды по десять вёсен, до конца жизни. И точно не пустят к звёздам.
Мии смотрела на него странным взглядом, будто разговаривала сама с собой.
– Я полечу с тобой, – пискнула она наконец. – Нельзя жить, если не знать, что выше звёзд. Только дай мне два дня – нужно подготовиться к пути, и я хочу оставить весточку. Нельзя скрывать эти картины и вещи от людей. Все должны знать…
Берек улыбнулся и кивнул. Он как раз раскопает все три штуковины и посмотрит на них, ведь Боги оставили их не просто так, а для самых храбрых своих детей.
Чтобы летать.
Впереди и вверху ждали звёзды!
Большие обстоятельства
Писк разбудилки этим утром звучал особенно мерзко.
Я в полуобмороке нашарил ногами холодный пол, оттолкнулся, и сила инерции качнула тело в направлении душа. Порция нежно-прохладной воды на непроснувшуюся голову – и к первому посетителю я вышел в почти нормальном состоянии, даже чашка кофе в пальцах практически не дрожала.
Впрочем, посетитель, а, вернее, посетительница вряд ли обратила внимание на эту дрожь, равно как и на помятость физиономии.
– Помогите! – изукрашенные зелёными узорами глаза в пухлых складочках наполнились слезами. – У меня украли планету!
– Рассказывайте, – хмыкнул я и плюхнулся на угодливо подлезшее под пятую точку кресло, любезно оставленное мне прежним квартиросъёмщиком в придачу к пачке зоологических журналов.
Из причитаний, перемешанных с пространными пояснениями родственных отношений, а также при помощи выхлебанного гостьей стакана минералки, удалось выяснить следующее: мадам Кокушек в рамках ежегодного турне по гостям собралась посетить племянника с женой на планетке Малые Люляки и обнаружила, что этих самых Малых Люляк на природой и богом установленном кусочке пространства нет.
Поначалу мадам Кокушек решила, что телепорт глюкнул – мало ли, вдруг случилась ошибка связи. Как известно, телепорты не включаются в подобных случаях, что мадам Кокушек, как женщина рассудительная, готова была пережить. Предстать перед родственниками – пусть даже из глубинки – с перевёрнутым лицом, неровно воссозданными руками или без одежды ей казалось непристойным.
Телепорт отказался её перемещать и через час, и на следующий день.
Администрация отделения связи разводила руками и утверждала, что пункт «Малые Люляки» в каталоге отсутствует, и не хочет ли мадам Кокушек посетить вместо Малых Люляк – Крутые Люлькобубы?
Мадам не хотела. Она чувствовала волнение и невыносимое огорчение, что не увидит племянника с веснушчатой мымрой-женой больше никогда. Она обязана их спасти! Подогреваемая осознанием собственной значимости для Малых Люляк, Галактики и Вселенной в целом, мадам Кокушек выбрала орудием восстановления справедливости меня, частного детектива Дина Даравски, поскольку: а) я был человеком; и бэ) мадам Кокушек понравилась моя фамилия.
В ответ на сомнения, не приснились ли мадам Кокушек просторы сверхмалой планетки, та скорчила оскорблённое лицо и продемонстрировала прошлогоднюю квитанцию по перевозке биомопса в виброклетке на адрес «Малые Люляки-бис», что подтвердило как наличие самой планеты, так и то, что станция телепорта на ней оказалась экономной разборной моделью.
Я понимал, что расследование сведётся к нудной работе по выяснению, кто виноват в сбое телепорта и беготне по инстанциям, и не очень-то горел приниматься за него, однако выуженные из вместительных недр неглиже мадам наличные купюры возымели действие. В протрезвевшую голову вернулись мысли о неоплаченной аренде и пустом холодильнике, и решение помочь семье воссоединиться показалось благородным.
Когда я обнаружил, что на Малые Люляки не доставляет ни один телепорт города, то не сильно удивился. Слишком просто.
Симпатичная брюнетка-наяда в приёмной управления связи похлопала ресничками, и мы вместе проштудировали каталоги планет – на всякий случай, в разных вариантах. В процессе штудирования мы так увлеклись, что некоторые особо интересные моменты повторили ещё раз и решили обсудить почёрпнутое у неё дома.