– Борт М2115! Ответьте базе. Борт М2115… – продолжал на одной ноте бубнить Вася.
Ник замер. Затем, словно его толкнули в спину, придвинулся к пульту. Пальцы привычно пробежались по клавиатуре. Замигали датчики. Подрагивали показатели в зелёных секторах. Уютно гудел анализатор, рассчитывая возможные отклонения и погрешности. Ник ничего не понимал.
– Мы в штатном режиме! Маяки работают. База должна нас слышать. Мы же их слышим, – Ник подумал еще немного. – Это… давно?
– Для базы мы не вышли из перехода, – устало ответил Павел. – Вот вошли и – не вышли. Пропали. Они даже представить себе не могут, где мы сейчас.
Ник прикинул в уме с поправкой на смещение времени при переходе – получалось что-то около земных суток. Маме пока не сообщали, конечно… Пока еще рано. Это хорошо. Чёрт, их же должны искать! А как их будут искать, если база не ловит их маяков… Чёрт!
Ник растерянно оглянулся на капитана. Тот опустил лицо в ладони и с силой потёр.
– Ведь паскудство какое – даже карт для этого сектора не подгрузить, – выныривая из ладоней, пожаловался Павел. – Нет ещё для него нормальных карт! Объектам даже названий не присвоили – только порядковые номера и ориентировочные характеристики. Маршруты не проложены, транспорт сюда не ходит! Может, разведчики, и то – пару раз. И посреди этого всего – мы на своем ботике и без связи…
– Как же Мишка… – неуверенно начал Ник.
– Надо разбираться! – прервал его Павел и сел прямо. – Это стандартный маршрут, как в учебнике. Его стажёры проходят с закрытыми глазами. Бред какой-то!
Они помолчали.
– Ладно, – Павел решительно хлопнул себя по коленям. – Вариантов у нас нет. Надо возвращаться. База и так на ушах стоит. Ник, займись воздухоподачей – не хватало без кислорода остаться. Потом пройдись по всем системам – стандартные тесты по узлам. Наш старичок должен быть на ходу, понятно? Я проверю Мишкину прогу по маршруту и запущу отладку. И, Ник… Лили про связь пока говорить не стоит.
Ник кивнул и, выходя из рубки, отсалютовал капитану раскрытой ладонью.
***
Когда Ник вылез из рабочего отсека, он был чумаз, голоден и страшно доволен собой. Бортинженер любил свой кораблик. Конечно, ботик был дряхлый и тихоходный. И не имелось на нём этих современных штучек, когда бортовой компьютер ведет с тобой полемику голосом примороженной феи. Ботик напоминал старого ослика-трудягу, день ото дня тянущего поклажу по горной тропе. Ник отладил каждый узел, кормил самым лучшим топливом и обеспечил целый склад запчастей на все случаи жизни. Ботик Ника не подводил. Ник старался соответствовать.
Благоухающий и свежий после душа, бортинженер ввалился в кают-компанию. Там в одиночестве сидел Павел и рассматривал свой кулак. Кулак держал вилку, на вилке висел нетронутый кусок жареного мяса. Пахло так, что Ник гулко сглотнул. Потом осторожно вынул вилку из кулака капитана и съел с неё мясо. Павел медленно поднял глаза. Ник положил вилку на стол и отодвинулся.
– Мы ходим с Мишкой в рейсы десять лет, и я никогда не проверяю за ним расчёты. Потому что Мишка не ошибается, – Павел задумчиво сжал и разжал пальцы, не замечая пропажи вилки с мясом. – Это не было ошибкой, Ник. Это очень грамотно и профессионально составленный маршрут… вот сюда. В этот самый квадрат. Ты что-нибудь понимаешь?
Ник собрался ответить, но распахнулся люк, и появилась Лили с Хрюном на руках. Хрюн сполз на диван, завладел яблоком со стола и принялся, сопя, яблоко жевать.
– Привет, мальчики, – Лили устало упала на стул. – Голова у меня болит, сил нет. Ничего не соображаю. И лекарство не действует.
– Что Миша? – повернулся к ней Павел.
– Миша спит, проверяла его пару часов назад, – Лили потерла виски пальцами. – Но спит плохо – мечется, стонет, бредит. Странная история. Давление пониженное, пульс вялый, дефицит железа зашкаливает. Клиническая картина крайнего истощения организма.
– За сутки? Как такое может быть? – капитан нахмурился.
– Не понимаю! Я предположила вирус, но анализатор ничего не обнаружил. Вирус неизвестной природы? Откуда? Воздействие такой силы, что… – Лили посмотрела на Ника, а потом на капитана. – Павел, надо связываться с базой. Нам нужна помощь! Тем, что есть на борту, я могу не справиться.
Ник опять открыл рот, но тут в переборку грохнуло, как если бы кто-то пытался войти мимо люка. С той стороны слышалась возня и беспорядочные гулкие удары. Павел в два шага пересек кают-компанию, люк раскрылся. На руки капитана свалился штурман. Ник вскочил – такого Мишу он не видел никогда. Полное улыбчивое лицо штурмана сейчас напоминало маску. Сухая желтоватая кожа обтягивала скулы и рот так, что сквозь нее проступали зубы. Глаза глубоко запали в сине-фиолетовые тени и беспорядочно шарили по кают-компании, ни на чём не останавливаясь и никого не узнавая. Сведенные судорогой пальцы хаотично хватались за капитана.
– Мишка! – заорал Павел и подхватил штурмана, обессиленно оседающего на пол. – Что с тобой?!
– Там змеи! – зашептал горячечно Миша и стал лихорадочно выдираться. – Кругом змеи. Так много! Клубками… По полу и на стенах! Шевелятся, ползут… Везде. Шипят. Гадость какая! Уберите, я не хочу! Я не хочу!
– Миша, какие змеи?! – Павел поддернул штурмана вверх и наотмашь ударил его по лицу. – Смотри на меня. Миша!
Голова штурмана дернулась от удара и как на шарнире вернулась обратно. Миша моргнул и мёртвой хваткой вцепился в футболку капитана. Глаза его заблестели, по щекам, обгоняя друг друга, побежали слёзы.
– Паша, как они попали на борт? Вы груз проверяли? Может быть это споры… Или как они…
– Лили! – рявкнул Павел. – Делай что-нибудь! Быстро! Ник, помоги мне.
Лили выскочила в коридор. Ник рванул к Павлу, зацепив по дороге стол. Вместе они приткнули Мишу на диван, придерживая с двух сторон. Штурман тоненько поскуливал, норовил свернуться клубком, и смотреть на него было страшно. В углу дивана замер Хрюн с надкусанным яблоком в цепких передних лапках. В его больших влажных глазах отражался плачущий Миша. Бдюкерк шевельнулся и сопнул носом. Миша вдруг рванулся так сильно, что от неожиданности Ник его не удержал. Штурман покатился по полу, сдирая с себя что-то невидимое. То, что видел только он.
– Уберите! Снимите их! Ну, пожалуйста… Паша! Сними их с меня!
Оцепеневший от этого истошного вопля, Ник смотрел, как Миша в остервенении одной рукой рвёт что-то с другой руки – вместе с кожей. Ногти скрюченных пальцев чертили кривые борозды на бледной коже, засочилась кровь. Павел навалился на штурмана, пытаясь зажать ему руки. Миша отбивался так, что капитан с трудом справлялся.
– Ник! Твою мать!
Очнувшись, Ник бросился на помощь. Лили перепрыгнула через комингс и с размаху упала на колени рядом с ними.
– Держите крепче, – приказала она и, закусив губу, ввела препарат в руку штурмана. Миша застонал, дёрнулся несколько раз и замер. Его глаза медленно закатились под лоб. Ник в ужасе отвернулся от Мишиного кошмарного лица:
– Что… что с ним?
– Галлюцинации. Острый приступ психоза, – Лили посмотрела на Павла в упор. – Капитан, Мишу надо помещать в капсулу и срочно возвращаться на базу. Что-то усугубляет его состояние, и я не могу его стабилизировать. Паша!
– Я слышу, – Павел медленно стёр ладонью влажный след слёз со щеки своего штурмана. – Готовь капсулу. Мы его сейчас принесём.
***
Известие об отсутствии связи с Землей и невозможности немедленно вернуться на базу Лили восприняла со странной равнодушной отстраненностью. Энергичный поиск источника Мишкиного заболевания сменился угрюмой апатией. Девушка молча сидела в штурманском кресле, по кругу пролистывая данные с анализатора медблока. Ник пытался её как-то расшевелить, но Лили только досадливо морщилась. В отчаянии Ник использовал последнее средство – принес Хрюна. Крупный бдюкерк не умещался целиком на её коленях, сползал, елозил и цеплялся пальчиками. Лили слабо улыбнулась, рассеянно подтянула его под передние лапки и прижала к себе, поглаживая по мягкой спинке. Хрюн азартно сопел, отдирая клапан её рубашки.