– А мы сейчас чай пьём? – негодовала Эля. – Выкладывайте, что там у вас?
Свирестелочкин снял очки, голубые глаза смотрели с сочувствием и искрились добротой:
– Я знаю, что Виолетта Степановна ваша бабушка. Поверьте, и мне она не безразлична.
– Это ещё почему? – буркнула доктор и вздохнула. – Ладно, спущусь в ваше подземное царство ядов и опытов.
Эля отхлебнула предложенный чай с имбирём, который, видимо, доставили перед её приходом, и с настороженностью посмотрела на Свирестелочкина.
– По сканеру непонятно, какого цвета полосы издорма.
– Не до красоты сейчас, – пробурчала Эля и крякнула. Она вспомнила, что издормов отличают не только по месту проживания, но и по цвету полоски на макушке. Для синей полоски одно противоядие, для красной – совершенно другое. Дашь не то, издорм окрепнет и разорвёт организм изнутри.
– Ну так попробуйте старыми методами, – доктор отбросила горячий стакан, выплеснув жидкость на документы и разбудив гриппа. – Используйте ультразвук. Введите камеру, в конце концов.
– Пытались. От ультразвука издорм уворачивается, вызывая у больной приступы. А при физическом проникновении камеры чувствует движение и выбрасывает яд, парализующий гортань.
Эля уставилась на Свирестелочкина:
– То есть, в наше суперпродвинутое время мы не можем разглядеть цвет полосок на морде у твари, которая пожирает мою бабушку?
– Я хочу, чтобы вы знали. Ваша бабушка. И… Я сам не знал, что вы та, ну то есть… – он замялся и сник.
– Придумай выход или придушу, – Эля вскочила и нависла над учёным. Грипп выполз и полез махать лапками, защищая хозяйку.
Эля не удержалась и рассмеялась от грозного вида тощего защитника:
– Силач! Да ты даже к ребёнку в рот поместился.
Свирестелочкин поднялся и затряс рукой в сторону гриппа:
– Вот выход, вернее, вход!
– О чём ты? – Эля нахмурилась и отправила гриппа обратно в карман.
– Если вживить твоему болезнетворному камеру и через небольшой разрез запустить к Виолетте Степановне, то, возможно, издорм его пропустит.
– Вообще-то, это мой домашний питомец, – нахохлилась Эля.
– Ты ему и имя дала? – улыбнулся Фёдор.
– Дала, – буркнула доктор, старательно подбирая имя гриппу. – Грипп его и зовут.
Учёный хохотнул и продолжил убеждать:
– Риска никакого, в случае чего выдернем его обратно.
Эля вздохнула, погладила пальцем тонкую сухую тушку:
– Поможешь?
Грипп издал хриплый звук, забрался Эле на плечо и уткнулся холодным носом в шею. Она улыбнулась и почесала под мордочкой. Поймала удивлённый взгляд Свирестелочкина и отрезала:
– Пошла готовить операционную.
– Мне нужно присутствовать, – смутился он.
– Тогда шевелись, – доктор широкими прыжками выскочила к лифту.
Эля старалась не думать, что под голубой синтетической простынёй лежит её бабушка, и домашний питомец должен пробраться внутрь неё. Она резко выдула воздух, раздувая ноздри. Тряхнула головой и дала знак запускать оборудование.
Гриппа поместили в силиконовый зонд, оставив торчать голову. Пришлось вколоть ему заморозку – меньше дёргается, меньше раздувается.
Доктор чётким движением рассекла часть грудной клетки между рёбер. Запустила туда волонтёра с камерой и протащила вправо – туда, где присосался болезнетворный.
– Замри, – скомандовал Фёдор. На экране показался издорм.
Эля, не торопясь, перемещала сенсор, дублирующий движения гриппа. Подвела к коричневой твари. Переместила к ближайшей голове.
– Красная, – голос доктора звучал спокойно. На экране чётко проглядывалась красная полоса от впадины носа болезнетворного до начала спины. – Убедились? Тогда вытаскиваю.
Едва заметно выдохнула и крутнула сенсор.
– Стой! – крик Свирестелочкина нескромно отозвался от белых стен операционной. – Немного левее. Ко второй голове.
Эля уставилась на учёного, но не стала упрямиться. Переместила камеру влево и вздрогнула. Полоска на второй голове была синей.
Доктор увеличила изображение. Рискуя временем, перезапустила оборудование. Полоска на второй голове осталась синей. Ошибки не было.
– И что делать? – задыхаясь, выдавила Эля, распахнув двери исследовательской. Экстренный лифт был занят, остальные ехали вверх. Чтобы не ждать, ей пришлось бежать вниз пятьдесят этажей.
Фёдор сидел, обложившись книгами, на полу валялись стопки распечаток:
– Искать.
– Что это? – доктор подошла и потрогала зелёный корешок энциклопедии «История эволюции болезнетворной фауны». Втянула горьковатый аромат старой бумаги.
– Книги, – усмехнулся Свирестелочкин.
– В курсе, – взъерепенилась Эля. – Готовишься преподавать курс истории мутации вирусов?
– В твоей практике встречались разноцветные издормы?
Эля нахмурилась, качнула головой и провалилась в предложенное кресло.
Фёдор протянул книгу потоньше, со свежим химическим запахом. Доктор кивнула и раскрыла справочник на странице издормов.
Они листали страницы до ночи, пока у Эли не заурчало в животе.
Фёдор потопал к холодильнику в комнате отдыха. Вернулся, пожал плечами и кивнул на визуализатор:
– Закажем еду?
Эля потянулась к прибору:
– По чёрному бургеру?
– По красно-синему, – криво усмехнулся Свирестелочкин, возвращаясь к книгам.
Первые лучи солнца пробили стеклянные стены больницы, скользя по двум неспавшим фигурам. Эля сползла в кресло-грушу и безнадёжно перелистывала последние распечатки.
Фёдор с чувством вины посмотрел на девушку и перевёл взгляд на стол. Экскурс в прошлое, форумы в настоящем ничем не помогли. Сто двадцать «рецептов» противоядий для краснополосных и синеполосных издормов. Несколько десятков методов, как лучше лекарство впрыснуть. Но ни одной рекомендации по разноцветным тварям.
Учёный откинул крышку с коробки из службы доставки пищи. Посмотрел на остатки булок и улыбнулся чувству юмора Эли. Верхняя часть была синей, окрашенной с помощью чернил кальмара, нижняя – красной с мясом краба. Эксклюзив. Сертификат безопасности гласил, что это самый вкусный и безопасный бургер с восточных побережий. В комплекте прилагались два вида сертифицированных соусов.
Фёдор открыл крышки, решая, какой соус попробовать первым. Ничего не придумав, решил намазать одним соусом красную булку, вторым – синюю.
– А это идея, – пробормотал он, разглядывая завтрак.
Эля с надеждой глянула на учёного.
– Нам нужно поступить так же, – он протянул в её сторону обе булки.
– Обожраться джанк-фуда и забыть обо всём на свете? – покачала головой доктор.
– В одну морду пшикнуть одним противоядием, а в другую вторым, – лучезарно улыбнулся Свирестелочкин, надкусив булку. – У издормов разные системы пищеварения, которые лишь в самом конце стекаются в один котёл.
– Помню, – отрезала Эля. – Как это провернуть? Не думаю, что тварь будет так любезна, подставляя нам нужную голову по требованию.
– Есть опробованный способ, – Фёдор, не отводя взгляда, махнул наверх. – И он уже, наверное, пришёл в себя после заморозки.
Серые глаза доктора похолодели:
– Мстишь, что не дала провести на нём опыты и разобрать на органы?
– Пытаюсь спасти Виолетту Степановну, – учёный присел на пол рядом с Элей и взял её холодную ладонь. – Если ты заметила, яд гриппа похож по составу на противоядие от краснополосного издорма. Снабжаем его и вторым ядом. Твой подопечный «заваливает» тварюгу, мы быстро делаем два аккуратных надрезика и вытаскиваем её из твоей бабушки, заодно делаем резекцию испорченной части лёгких.
Эля нехотя забрала руку из тёплой ладони Фёдора:
– Ты забыл, что Грипп обезврежен и в нём больше нет яда?
– Зальём полости для яда заново, у меня таких прелестей пол морозильной камеры.
– Понятно, почему мы еду заказывали, – скривилась доктор. – Ты когда-нибудь так делал? Я про яд.