— Пара секунд — и не останется у неё лёгкого, — сквозь зубы процедила доктор, делая второй надрез. Ассистент протянул растяжку.
Грипп перебрался со спины и бросился на левые лапы. Издорм понял, кто его обидчик, бросил носителя и обхватил хлипкого противника.
— Давление продолжает падать, — сообщила старшая сестра. Писк монитора участился.
— Умненький, — прохрипел Фёдор, — но теперь мы можем потерять обоих.
— Вытаскиваем, — отдала команду Эля и тут же крикнула. — Стоп!
На экране развернулась битва. Грипп не обращал внимания на удары хвостом, елозил, пытаясь выбраться из недружественных объятий. Ему удалось скинуть нижнюю лапу, он потянулся к голове, продолжая оставаться в тисках верхней лапы.
Издорм разинул пасть, обнажив два ряда скошенных зубов. Но грипп дёрнулся в сторону, обходя атаку и дотягиваясь до синей полоски. Голова зарычала, но Грипп успел выпустить яд из второго усика. Тварь дёрнулась и замерла.
Все, кроме Эли, стояли, не шелохнувшись.
— Просыпаемся, — рявкнула доктор, устанавливая растяжку между рёбрами, чтобы достать тушу издорма и залатать пациентку. — Победа — это когда все хорошие остаются живыми, а не когда тварь сдохла.
Она потянула за трубку, к которой был прикреплен Грипп. Но питомец, обессилевший, лежал под верхней лапой издорма, не давая вытащить его наружу.
— Ну давай! — прикрикнула доктор, пытаясь достать питомца.
Грипп повернулся и жалобным взглядом посмотрел в камеру.
Голос Эли смягчился:
— Вылезай, мне не вытащить тебя. И с издормом не достать — наконечник от трубки не пройдёт.
Грипп дёргался под тушей издорма.
— Давай, миленький мой, — Фёдор с удивлением уставился на доктора. В её глазах блеснули слёзы. — Обещаю не мыть тебя месяц. Да вообще не буду мыть. И плесень в холодильнике разведу. Только вылезай!
Питомец подтянул все шесть лап-паутинок и откинул лежащую на нём толстую лапу. Попятился к первому надрезу. Эля ловко подтягивала трубку, помогая малышу продвигаться к выходу. Показался тонкий хвост болотно-зелёного цвета, перемазанный кровью. А потом вытянули и самого гриппа.
Фёдор подхватил его, уложил на тележку и покатил в отдел фильтрации. Экстренный лифт, карауливший всё время операции, уже ждал их.
— За дело, — скомандовала Эля.
Операционная зашуршала. Доктор вытащила тушу издорма. Отсекла негодную часть лёгкого, подспудно вычищая место битвы двух болезнетворных, латая где нужно и вводя необходимые препараты пациентке.
Монитор регистрации жизненных показателей перестал пищать. Доктор незаметно выдохнула, нанося внутренние швы и вытаскивая манипуляторы.
Доктор сидела в кресле в одноместной палате Виолетты Степановны. Операция прошла успешно, пациентка дышала самостоятельно. Оставалось дождаться пробуждения. Эля поглаживала бабушку, вглядываясь в спокойное, умиротворенное лицо и тонкую паутинку морщинок.
Дверь скрипнула. Доктор дёрнулась и с надеждой посмотрела на входящего. Разочарованно выдохнула. Вошла регистратор, измерила показания пациентки, забила данные на табло в спинке кровати. Эля вышла и перекинулась с ней парой слов.
— Всё ещё одна? — услышали они из глубины палаты.
— Бабулечка, — закричала доктор и вернулась к пациентке. Аккуратно прижалась к ней, но даже лёгкое прикосновение вызвало приступ боли.
— Ничего, — улыбнулась Эля и взяла бабушку за руку, — швы под энергоповязкой затянутся уже завтра.
— Что такое боль в сравнении со старостью без внуков, — с деланной горечью вздохнула старушка.
Эля рассмеялась:
— Ты явно идёшь на поправку.
В дверь постучали. Ручка медленно двинулась вниз, и на пороге показался Фёдор с перемотанным свёртком.
— Ты всё-таки познакомилась с Феденькой! — запричитала от радости Виолетта Степановна, забывая о ранах и невзгодах. — Правда, он похож на Валеньку? Я так и знала, что вы поладите!
Фёдор поздоровался с подругой своей бабушки. А Эля никого не слушала. Она побледнела и встала. Грипп лежал с закрытыми глазами без признаков движения.
— Бедная кроха, — всхлипнула доктор и дотронулась пальцем до холодной тушки, — это я во всём виновата.
— Кроха, — скривился Фёдор, — Да жив он. Объелся плесени из моего холодильника и заснул.
От разговоров Грипп проснулся и зевнул во всю обезвреженную пасть. Эля завизжала, одной рукой подхватила питомца, а второй крепко сжала учёного.