Общее собрание членов экспедиции и команды «Антареса» решили провести в спортивном зале. Его высокие стены позволили помещению сделаться одним из самых просторных на перевёрнутом корабле. Собрание возглавили капитан Оссон, и руководитель экспедиции Береговой. На фоне светлой стены, некогда бывшей потолком, развернулся голоэкран, транслирующий записи камер из города на равнине.
Ивонна не могла отвести взгляд от хорошо знакомых кадров. В последнее время она проводила за мониторингом города больше времени, чем тратила на все остальное. Голоса собравшихся сливались в негромкий гул. Крис, ловко лавируя между людьми, пробрался к ней и гордо приобнял за плечи. Они оба до сих пор пребывали в растерянном удивлении относительно своих отношений. Крис, простой сотрудник службы материально-технического обеспечения экспедиции, никак не мог окончательно поверить в то, что Ив, молодой учёный с огромным потенциалом (именно так её характеризовали старшие коллеги), всерьёз им увлечена. А Ивонна даже побаивалась неожиданного и абсолютного счастья, которое дарил ей своим вниманием сильный и очень надёжный Крис. Она благодарно прислонилась к нему и зашептала:
— Будет голосование. Кое-кто считает, что мы должны обнаружить себя, явившись в город лично.
— А ты что? Не согласна?
— Нет. Я тоже считаю, что мы должны как-то уведомить их о своём присутствии, но должны быть другие пути…
Её прервал капитан, объявляя собрание открытым.
После полутора часов бурных перепалок, в которых невозможно было уловить ни малейшего намёка на единение, капитан прервал споры и объявил голосование. Ивонне показалось, что он просто устал от шума, который подняли учёные. Никто больше не обращал внимания на видео. А оператор включил прямую трансляцию из того самого дома, где Ивонна впервые увидела следы…
В просторном зале, который теперь заполняла чудесная, воздушной резьбы, мебель, удивительные ковры и масса различных предметов непонятного назначения, появился «О». Так, про себя, называла ребёнка Ивонна. Всякий раз, когда кто-то из старших обращался к нему, их губы их складывались, словно они произносили именно такой звук… Малыш, который должен быть росточком с Ивонну, подбрасывал в воздух нечто, напоминавшее небольшой мячик. Игрушка ударялась об пол, невысоко подпрыгивала и замирала. Ивонна сочувственно улыбнулась — мячику не хватало прыгучести. Краем уха прислушиваясь к процедуре голосования, она продолжала наблюдать за О. Ребёнок (пол тесеийцев различить не получалось, они выглядели все одинаково, за исключением мелких индивидуальных различий) похоже, рассердился. Он взмахнул тонкой рукой и мячик стремительно полетел в дальний угол зала, под потолок. Прямо туда, где Крис, с таким трудом, разместил одну из крохотных камер. Изображение пропало.
А голосование, между тем, продолжалось. И почти никто не обратил внимания на досадный обрыв трансляции. Тем более что оператор тут же сменил её на записанное ранее, с других камер. Теперь, по освещённому крохотными белыми фонариками мосту, плавно двигалась тонкая фигура, время от времени касаясь рукой перил. Голой, до самого плеча, рукой…
Из пяти предложений прозвучало уже четыре, а Ивонна ни разу не подняла руку. Крис проголосовал за полет в город делегации из учёных. А Ивонну эта мысль, почему-то, пугала. И никак не давала покоя эта голая тонкая рука на шестидесятиградусном морозе.
— Нельзя! — вдруг звонко выкрикнула она, сама испугавшись тишины, которую породил этот выкрик. — Нельзя, — уже спокойнее повторила девушка, — лететь туда на катере. Неужели вы не видите? Им ЖАРКО!