— Вы можете это пояснить? — недовольно спросил Одинцов, ни к кому конкретно не обращаясь.
Пояснять вызвался самый молодой, и потому отчаянно смелый в суждениях техник:
— Кто-то из контактёров додумался сунуть пришельца в воздушный шар. Газы, которые выделяют стауки, легче воздуха. Пришелец не вышел из резервации, а улетел. Он всё время летел над хозяином…
— Разве атмосферные течения не отнесут стаука от хозяина за сотню километров?
— Наверное, пришелец управляет своим движением.
— А весь этот… — генерал неопределённо пошевелил пальцами, подыскивая нужное слово, — сатурнианский флёр?
Пример молодёжи, не побоявшейся высказать мнение, поддержал кто-то из консультантов:
— Это экзоуглерод. Не исключено, что возможность барражирования над определённым участком местности обеспечивается именно кольцом. Судя по всему, мы снова ошиблись. Это не вторжение, а посольство.
— Посольство? — с отвращением переспросил генерал.
— Пришельцев не множество, а один. То, что мы приняли за код внедрения, оказалось кодом постройки: программой, по которой пришелец соберётся воедино при определённых условиях. Концепция последнего пришельца: как только остался один, к нему устремились останки его «сгоревших» собратьев. То, что мы приняли за вторжение, теперь лучше называть сбором информации.
— Понятно, — слукавил генерал, но все сделали вид, что поверили. — Этого умельца немедленно доставить в центральную лабораторию. И составьте хотя бы приблизительный план действий, позволяющий развеять эту штуку, а ещё лучше, вынести её за пределы атмосферы.
5
«Чистить» дорогу для выхода из оцепления оказалось делом несложным, даже скучным. Егор помечал взглядом точки, закрывающие разбойникам дорогу, и показывал Достику, куда эти точки следует перенести. Оказалось, без разницы, что именно помечалось: солдаты, БТРы или вертолёты.
С радостным гомоном ватага проходила мимо дымящихся походных кухонь, пахнущих резиной и тальком штабных палаток, сложенных шалашиком дубинок с наброшенными для просушки тельниками под бронежилеты.
«Высаживали с вертолётов, но разворачивались марш-броском в полном боевом… неудивительно, что бельё влажное», — подумал Егор.
Он не разделял восторга разбойников, которые куражились вовсю: дегустировали походную кашу, заглядывали в палатки и даже собирали разбросанные тут и там личные вещи десантников.
«Это не может долго продолжаться, — решил Егор. — Донесения о перемещении личного состава скоро доберутся до штаба, там отметят на картах брешь в оцеплении и поймут вектор нашего движения. Тогда в ход пойдёт тяжёлая артиллерия. Глупо всё. Нужно было сдаваться…»
Сомнения укрепились, когда он присмотрелся к Чепиге: тот хмурился, с напряжённым вниманием разглядывал окрестности, поднимал глаза к небу.
Они не ошиблись. Примерно через час после объявления награды за поимку Егора в двадцати шагах справа от середины колонны вскипела пыль. Тяжёлый смрад горелой земли в считанные секунды накрыл людей. Все остановились, глядя на чёрный с багровыми пузырями след от бешенства энергии, низвергающейся из космоса. След очертил перед разбойниками правильную полуокружность, будто ножка циркуля стояла на голове Егора.
Приказ «остановиться» был абсолютно ясен. Глядя на эту мощь, все замерли. Никто не смел даже шевельнуться.
— Со спутника влупили, — сказал Чепига.
— Не наш товар, мужики, — вздохнули позади Егора. — Взяли лишку. Хорошо, что Чепигу послушались, — закопали сумки. Но парня придётся сдать.
— Сдадим, конечно, — с облегчением отозвался другой голос. — Все слышали: для того и вели! И премиальные требовать! Тогда поверят…
— Не наш день, — с сожалением признал Чепига и обратился к Егору: — Решай сам, что дальше делать. Если всё-таки доберёшься до города, спрашивай блинную Гарика. Из местных любой покажет. Гарику скажешь, что от меня. Получишь приют и кормёжку. Дождись меня. Лады?
— Не уверен, — честно сказал Егор. — Я даже не знаю, нужно ли мне убегать.
— Взгляни на экипировку штурмовиков, — хмуро посоветовал Чепига.
Десантники шли цепью. Все в кислотно-синюшных скафандрах с тонированными до черноты стеклянными шлемами. В руках не обычный «калашников», а диковинное оружие, если и огнестрельное, то не иначе, как с напалмом, возможно, разрывным.
«Ужасно не нравится эта компания, — признал Егор. — Если они так встречают, то могу представить условия содержания». Воображение услужливо нарисовало железобетонный гостиничный бокс в сотне метров под землёй, со всеми возможными способами уничтожения постояльца. И опыты, опыты, опыты. Верная мучительная смерть человеку, для которого открытое небо и бескрайние горизонты важнее воздуха.