И уже никому не важно, что его создателю всего двадцать четыре.
Ульяна кокетливо повела плечом: знала, что Артём за ней наблюдает.
– Тём, а вот меня давно мучает вопрос: если я чихну, например, ты там что на своих графиках увидишь? – полюбопытствовала девушка и лукаво закусила губу, подводя корабль к расчетной точке.
Пауков насупился. Да, он самый молодой учёный в секторе и самый молодой руководитель Лаборатории Космофлота… Да, на корабле он выполняет функции и биотехника, и медика, умудряясь при этом проводить и дополнительные исследования. Да, за глаза его зовут Паук и Сухарь. Но легкомыслие капитана иногда вводило его в ступор.
Он промолчал. Ульяна продолжала теребить лианиновое полотно на подлокотниках, от чего диаграмма нейросвязи на мониторе пульсировала и мигала.
– Вход в транзакционное окно четыре секунды, – прекратил их препирательства старпом и проворчал: – Как дети, блин.
– Я знаю, как расшифровывается «старпом»! Старый помощник! – усмехнулась Ульяна и, ловко уложив корабль на выбранный курс, мягко вошла в распахнувшееся окно.
Её возбуждал и будоражил этот момент, когда всё управление «Фокусом» оказывалось в её руках. Когда пространство сжималось до одной точки, и она, девятнадцатилетняя девушка с Земли, ещё недавно, как и все земляне, не знавшая о существовании союза Единой галактики, уверенной рукой направляла корабль вглубь перехода. Шум в ушах, звёздная пыль – далеко за спиной, минута тянется за минутой, словно расплавленная смола, преодолевая световые годы, будто стирая их из воспоминаний.
– Точка сборки двадцать три секунды, код семнадцать, – сосредоточенное напоминание старпома.
Ульяна приготовилась: вот сейчас, при выходе из транзакции, сформируется кварк-глюонное облако, «мыльный» пузырь, и, как в детстве воздушный шар, лопнет над головой.
– Что-то не так, – её захлестнула тревога.
Околосветовая скорость. Время принятия решения – доли секунды.
Мгновение. Вместо тёмного окна выхода из транзакции – белёсое облако, мутный вихрь с узким горлышком-войдом в центре.
– Чёрт, Кир! Торсионное поле прямо по курсу! Дифферент на левый борт, угол дифферента сорок…
– Есть угол дифферента на левый борт сорок! Чисто же все было, – паника в голосе второго навигатора. Ульяна почувствовала, как он подсоединился к нейросети «Фокуса».
– Правые маневровые на полную мощность, левые – на минимум, угол атаки двадцать, – командовала она. – Манёвр уклонения, крен девяносто градусов на правый борт.
Напряжение в рубке. На мониторах – приближающийся смерч.
– Чёрт побери этот приграничный сектор, – ворчал Крыж. – Как чувствовал, что вляпаемся.
Ульяна вцепилась в подлокотники, прижимая прохладный лианин. На коже усилилось жжение. Но это мелочи. Лишь бы попасть в бутылочное горлышко торсионного вихря. Это всё равно что прыгнуть с десятиметровой вышки в бассейн два на два метра. То же самое, только на околосветовой скорости внутри тесного транзакционного коридора.
– Защитное поле активировано, – сообщил Вася Крыж. – Двадцать процентов энергии – тю-тю!
Ульяна уже не слышала. Перед глазами стояла, неумолимо приближаясь, червоточина внутри вихря. Червоточина, которая может спасти их жизни. Шум в ушах усиливался, в висках пульсировали курсовые отметки второго навигатора. Вспомнив всё, чему её учили на практикумах по полётной технике, она направила корабль в жерло гравитационной аномалии.
***
Комендант Девятого дивизиона отдельного грода и третий энтиоди славного рода Чи, главный контроллер субпространственного тракта Аб-Суантан Химала появился на капитанском мостике. Острый и тяжелый взгляд, узкая щель зрачка, стремительная походка. Члены команды управления безошибочно определили – дело плохо. Дежурная бригада, все восемь рептилоидов с плоскими землистыми лицами, украшенными кольцами сенсорного рисунка, вытянулась для доклада. На своих местах остались только операторы.
Химала-Чи, скривившись и дёрнув костлявыми плечами, отправил бригаду исполнять обязанности, оставив подле себя только старшего смены. Щуплый, словно сделанный из искусственного волокна, коклурнец выдвинул перед комендантом жёлтую панель, на которой загорелась карта сектора с отмеченными синими, зелёными и карминно-красными точками переходов. Ровным серебристым цветом горели огни платформ соседних секторов.