Внезапно чёрная линза расширилась, выгнулась дугой. Пустота за ней забурлила колдовским варевом, выплёскиваясь длинными протуберанцами тёмной материи. Распахнулась, огибая округлые края линзы, вбирая и тут же расплескивая облака тахионов.
На короткое мгновение открылся тёмный коридор.
– Диспетчер, срочно отзывайте исследовательскую платформу! Активировать защитное поле станции на полную мощность! – рептилоидные глаза коменданта потемнели. Он подскочил, приник к монитору.
Мгновения нанизывались на нить тревожного ожидания: исследовательская платформа втянула внутрь щупы датчиков и визиров. Медленно развернулась. Качнулась в сторону Ас-Тар. Медленно. Все слишком медленно.
– Быстрее, быстрее, – шептал комендант. Гравитационная аномалия обогнула Око, выйдя на линию горизонта событий, в одно мгновение раскрыла смертоносную сердцевину.
Рассекая пылевые облака, из войда вырвался продолговатый объект: вытянутый корпус с прорезями маневровых двигателей, стабилизаторов и щетиной бортового вооружения, приподнятый горб. Вращаясь, он врезался в исследовательскую платформу Катима-Чи, отскочив от неё, прорвал защитное поле трассы Аб-Суантан, и, наматывая сине-зелёные силовые кабели, замер в искусственном гравитационном поле.
По коридорам станции медленно расползался вой аварийных сирен.
Комендант субпространственного тракта Аб-Суантан, окаменев, смотрел на искорёженные останки транспорта Катима-Чи, своего сына.
***
Первое, что почувствовала Ульяна, придя в себя, – острая боль под рёбрами. Сдерживающее поле сработало жёстко, удержав в кресле и выровняв возросшее давление. Спасти жизнь иногда проще, чем здоровье.
– Эй, как вы там? – прохрипела, ослабляя тиски и переводя дыхание.
В рубке темно: аварийное освещение не в счет, в его красноватых бликах почти ничего не видно. Мельком взглянув на данные навигационного ориентирования, отметила, что они выскочили в зону неизвестных корректур.
Terra Incognita, чтоб её.
Девушка свесилась с кресла, посмотрела вниз – Артём дышал тяжело, был бледен, но, без сомнения, жив. Слева от него скрючился Вася Крыж. При выходе из торсионного вихря, пытаясь зафиксировать данные сигнатур, он ударился о консоль, и теперь кровь из разбитого виска тонкой струйкой стекала на синий китель.
– Артём, Вася! – позвала.
Бортинженер пошевелился, потянулся к консоли – проверять её сохранность.
– Что за чёрт, а?
Кирилл растянулся у стены, под обзорным демоэкраном, на котором расцветало изображение удаляющегося торсионного фронта.
– Артём! – Ульяна попробовала выбраться из кресла, острая боль под ребрами отбросила назад. Застонала.
Пауков рывком пришёл в себя, подскочил. Бросив взгляд на Ульяну, активировал обновление биотелеметрии, поступавшей на его персональный креоник от каждого члена экипажа. Вывалился из кресла, направился к Киру. Осмотрев, торопливо считал данные, ввел пневмошприцем стабилизатор.
Второй навигатор шумно выдохнул и открыл глаза.
– Это что было? – прохрипел.
– Это рассчитанная тобой точка выхода из транзакции без навигационных опасностей, судя по всему, – проворчал Василий, перезагружая карту кодов. – Я нас не вижу ни в одном из известных секторов. Куда нас занесло, интересно? – и напряжённо добавил: – Что хочу сказать: мы в гравитационном поле, и у нас подозрительная хрень по правому борту… Тахионное облако повышенной активности. И не нравится мне жутко.
Ульяна старалась не дышать полной грудью, чтобы боль под рёбрами не мешала соображать.
– Я тоже её наблюдаю, – прошептала. – Перебрось мне данные по её спектру.
Она искоса наблюдала за передвижениями генетика – тот подошел и, хмуро глянув, ввёл в предплечье дозу сенсадина. Спросил, едва дотронувшись до тонкого запястья:
– Ты как?
Девушка слабо улыбнулась и подмигнула. Приятный холодок от обезболивающего и действие медвосстановителя возвращали её к действительности.
Зашипела мембрана, впуская в рубку клириканца Ираля Танакэ, высокого и широкоплечего гуманоидизированного рептилоида (собственно, от предков ему и достались-то только глаза с вертикальным зрачком да скверный характер):
– Что случилось? – он был хмур и раздражён, по всей видимости, желание отдохнуть в каюте обошлось ему боком: на виске темнел кровоподтек, от уха до подбородка – ссадина.
– Врезались в торсионный вихрь внутри транзакционного коридора, – спокойно сообщила Ульяна, надевая височные диски и подключаясь к искину «Фокуса». – Вась, где сигнатуры? Ты долго ещё? Хочу знать, куда нас занесло.
Василий пробормотал: