Славка больше не был частью общего.
Ещё полгода спустя на Марс вернулся Виктор. Витька-в-рубашке. Cлавка и не узнал бы об этом, если бы кореш не ввалился к нему в жилблок. Был вечер, неотличимый под поверхностью планеты от утра и дня. Славка как раз вернулся с работы, принял душ и апатично размышлял, чему отдать предпочтение: дурацкому сериалу «Пространство-5» или незамысловатому боевичку «Пиранья в космосе». С души воротило и от одного, и от другого. Когда раздался переливчатый сигнал дверного звонка, он даже обрадовался, но тут же внутренне сжался: видеть кого-либо хотелось ещё меньше. Тем не менее, он нажал кнопку пульта.
А за порогом стоял привет из прошлого. Соломенные лохмы, не подчиняющиеся Уставу, торчали в точности так, как два года назад, когда Славка в последний раз видел приятеля вживую. И лягушачий рот растягивался до ушей так же. И серые глаза щурились по-прежнему насмешливо.
– Картина Репина «Не ждали», – возвестил Витька и вдвинулся в помещение, с ехидным изумлением озирая обстановку: полуоткрытую дверцу посудомоечной машины, рассыпанные по полу фильмокристаллы и разверзнутую постель. – Горообразовательный процесс в завершающей стадии.
Он протопал в кухонный отсек и водрузил на стол многозначительно звякнувшую сумку.
Видеть Витьку оказалось, как сдирать корку с поджившей ссадины: больно, но приятно.
– Ну уж и в завершающей, – откликнулся Славка, стараясь попасть в тон. – Так, небольшие тектонические подвижки.
Витька извлёк из сумки шесть бутылок пива, вытянул из-под стола табуретку и с видимой осторожностью доверил ей свою задницу.
– Витьк, а, Витьк! Тебе никто не говорил, что перед приходом надо звонить? – с возрастающим удовольствием спросил Славка. Виктор нахально сощурился:
– Так я и позвонил, – простодушно заявил он. – В дверь.
– Зараза.
Он достал кружки и тоже сел. Витька свинтил пробку. Пальцы левой руки оказались гладкими, обтянутыми синтекожей. Славка с мимолётной неловкостью вспомнил: точно, ведь в диспетчеры приятель перешёл после травмы.
– Рука как рука, – легко сказал Витька, проследив за взглядом пилота. – Ну, за нас с вами и хрен с ними. Давай, рассказывай. Ребята говорят – Славка, мол, совсем запропал.
И Славка, к своему изумлению, начал рассказывать – всё то, о чём глухо молчал последние месяцы.
– Глюк или не глюк – а для тебя-то это было по-настоящему, – резюмировал Витька. – Но уже всё, проехали, надо жить дальше.
Славка поник.
– Она была живая, – через силу сказал он. – Я потом уже думал, думал – аж мозоль на мозгах натёр. Разум – это… в общем, по науке это способность систематизировать, обобщать и принимать решения. Любой компьютер это может.
– Тогда почему «живая»? – Витька подался вперёд. – И при чём тут пирамида?
– Да пойми ты… Она чувствовала. Не просто имитировала. Вот в чём дело. И я понял, что и раньше… до пирамиды этой. Просто замечать я стал, когда вгляделся. А вглядываться начал после пирамиды. Василий Иванович сказал – «после не значит вследствие». Вот…
Он помолчал, покачал жидкость в кружке и допил, не чувствуя вкуса.
– И знаешь, что погано? Я не знаю, как поступил бы в следующий раз. Если бы он был, этот раз – он был бы другим. Это каждый раз заново, и каждый раз наугад.
– Ладно, – Витька решительно сменил тему. – Сейчас-то ты как? Я слышал, преподаёшь? Где?
Он вскрыл новую бутылку и долил приятелю и себе.
– В Академии, – вяло ответил Славка. – На инженерном, матан у перваков.
– А почему на пилотское не пошёл? Всё-таки своё, родное.
Славка недобро усмехнулся. Вялость как рукой сняло.
– Чтобы видеть каждый день таких дураков, как я? – яростно спросил он. – Только необлётанных? Знать, что космос ломает, знать, что с ними может быть – и пудрить им мозги? На инженерном – группы наземного обеспечения, лучше уж им.
– Жизнь ломает, не космос, – глухо откликнулся кореш. Он глядел не на Славку, а на пальцы протеза, медленно сгибая и разгибая их по очереди, словно недоумевал: чья это рука? – А жизнь – она там, где мы.
– Как ты сказал? – Славка замер, не донеся кружки до рта.
– Жизнь, говорю, ломает.
Славка выдохнул, откинулся на спинку стула и наконец отхлебнул. Напиток слегка горчил, но это было приятно.
– Жизнь, говоришь? – медленно повторил он, пробуя слово на языке вместе с пивом.
– Точно, она, проклятущая.
– Ну, раз жизнь – тогда ничего, – неловко пошутил Славка. – Ей можно.
И улыбнулся – невесело, но в первый раз по-настоящему.
– Ты вот что, – сказал Витька. – Я тут прикинул… Вот ключ. Перебирайся ко мне. Ты один и я один. Вместе перекантуемся.