Ника кричала, словно её резали, а свет, тот, который находился в ней, повыше солнечного сплетения, пульсировал, как живой, метался зверьком в клетке, требуя выпустить. Она хотела прикрыть грудь руками, но путы держали крепко.
Девушка забилась на столе. Так, наверное, чувствует себя ягненок на жертвенном камне. Страшно. Очень страшно! Еще ужаснее от того, что ты бессильна.
Гуманоиды стояли вокруг. Стояли молча и смотрели тёмными пуговицами глаз, в которых напрочь отсутствовали белки, и тем кошмарнее выглядели почти неживые лица.
Одно из страшилищ приблизилось к девушке и дотронулось до груди. Ника испустила такой вопль, что, будь существа людьми, зажали бы руками уши, но эти не отреагировали никак. Абсолютно.
Через мгновенье вопль перешёл в визг, в вой, захлебнулся. Превратился в хрип, когда костлявые пальцы инопланетянина погрузились в грудную клетку девушки, минуя ткань одежды, кожу и кости.
Ника хрипела и билась в агонии, на губах выступила кровавая пена. Из-под конечности инопланетянина, ввинчивающейся в изуродованную грудь, сочилась кровь, растекаясь по платью страшным бордовым пятном.
Глаза закатились, тело девушки еще несколько раз дернулось. Инопланетянин, глубоко погрузив пальцы в тело Ники, что-то оттуда выхватил.
В окровавленной четырёхпалой конечности было зажато нечто. Через сомкнутые пальцы пробивался яркий свет.
– Оно, – кивнул один из пришельцев.
Инопланетяне зашевелились. Движение было единственным, что выдавало подобие эмоций. В данном случае это могло обозначать высшую степень ликования.
– Оно, – произнес тот, который держал свет в руке.
Из разодранной груди Ники текла кровь, но никто не обращал внимания. Глаза гуманоидов были обращены к огоньку, который начал пульсировать.
– Оно, – повторил пришелец. В голосе было нечто, отдаленно напоминающее благоговение. – Земляне не понимают, какой силой владеют. Мы всё-таки не ошиблись.
– Есть ещё люди такой силы?
Приборы, которые находились в помещении, ожили, послышался писк и треск.
Один из гуманоидов неожиданно прытко подскочил к приборам.
– Зафиксировано. Есть. Не близко. Эта, – он указал длинным пальцем на девушку, – на данный момент сильнее и ярче всех. Но теперь улавливаются и другие. Теперь улавливаются. Оно притягивает.
Свет в руке инопланетянина разгорался и пульсировал сильнее. Казалось, гуманоид еле удерживает маленький огонёк. Дрожь передалась на руку, на тело, и вот уже он вибрировал сам. Свет стал ярче, он затапливал, заливал и наполнял пространство всепроникающей белизной.
– Опускай в приёмник! – происходящее пробило броню спокойствия гуманоидов, заставив их выказать нечто, похожее на испуг.
Державший свет не успел сделать и шага, ослепительная вспышка накрыла помещение. Инопланетяне дико завыли – издали хоровой вопль, которому позавидовали бы любые пожарные сирены планеты Земля. Тарелка затряслась в безумном танце, индикаторы приборов зашкалило, а из конечности гуманоида, всё еще сжимавшего нечто в кулаке, полыхнуло пламя и рассыпалось искрами. Раздался взрыв.
***
– Почти опоздали. Молодец, девочка. Справилась сама. Почти справилась. Чуть бы пораньше… Эх, ну чуть-чуть же…
Двое мужчин неприметного вида склонились над распростертым на земле телом Ники. В голосе говорившего проскользнуло нечто, похожее на уважение.
– Эх ты, Второй, чуть первое же задание не завалил! – снова произнес который постарше. – Приспичило тебе испытывать колбу времени. Говорил же – не работает! Неисправна!
– Колба – нет. А часы вполне себе, – вяло оправдывался Второй. – Хватит уже!
– Ладно. За дело.
Пространство в радиусе метров тридцати заливал неяркий мерцающий свет. Обугленные деревья и выжженная трава – вот и всё, что говорило о произошедшем взрыве.
Неподалёку от тела Ники парил в воздухе и мягко светился маленький шарик – не больше двух сантиметров в диаметре.
Второй шагнул к шарику и протянул руку.
– Стоять! – рявкнул Первый. Он бросился ко Второму, оттолкнул и тут же дал подзатыльник – совсем по-человечески. – Будь внимательнее, стажёр! Куда голыми руками? Хочешь, чтоб и тебя развеяло?!
Младший виновато и с благодарностью посмотрел на главного, потёр голову:
– Виноват, ага. Система почти на краю Галактики, чудо, что в ней ещё сохранилась любовь. Может, именно потому, что на отшибе… Но земляне такие… неразумные, что ли?