Межзвёздный лайнер аквасов, серебристый и вытянутый, с высоким стабилизатором, похожий на меч-рыбу, завис на дальней орбите, за скоплением спутников и мусора.
Аквасы оказались выше меня на голову. Узкотелые, с длинные конечностями. В целом они выглядели как люди, если бы не волосы зеленоватых оттенков, две вертикальные щёлочки на месте носа на круглых лицах и чересчур выпуклые круглые глаза – тоже зелёные. Тонкие комбинезоны, словно вторая кожа, обтягивали не слишком рельефные мускулы на руках и ногах. Между когтистыми пальцами – перепонки. Ну, разумеется, подумал я, как плавать?
Я, как первоклассник на экскурсии, вертел головой, разглядывал невероятное внутреннее убранство: водопады – большие и впечатляющие, настоящие! Вода струилась по стенам, подсвечивалась фосфоресцирующими наростами на обшивке.
Вскоре из-за сырости начала кружиться голова. Капало с волос и ресниц, кожа на губах и подушечках пальцев разбухла. В каюту я буквально ввалился. И тут же меня окутало сухим тёплым воздухом. Слава всем богам, которых знаю и не знаю! Я смог нормально дышать. Каюта оказалась не больше общей тюремной камеры: метров шесть на шесть, койка, столик и стул. Я переоделся в сухой комбинезон и отправил мокрую тюремную робу в утилизатор. Прости-прощай прошлая жизнь!
Супруг. Муж.
Я лежал на койке и примерял незнакомый статус, как одежду. Мысли толкались в голове, подобно голодным карпам в японском пруду – одна ярче другой. Рисунок будущего – текущий, меняющийся – завораживал и пугал. О брачной жизни аквасов я знал меньше, чем ничего.
Хм, кивлас…
***
Через час за мной пришли – настало время смотрин. Папочка – дипломат Мангос – сине-зелёной каплей в тонкой ткани расплылся на широком пьедестале. Он погрузил перепончатую лапу в стеклянную чашу с чёрной жижей, вытащил нечто, напоминающее пиявку, закинул в безгубый рот и смачно причмокнул. В моем пустом желудке заурчало – одновременно требуя еду и возмущаясь мерзким представлением.
Старик аквас махнул лапищей – с пальцев слетели бурые капли, подозвал переводчика. Говорил дипломат медленно, булькая, квакая и растягивая звуки. Переводчик сносно донёс вежливую речь хозяина.
Если коротко, то выбор землян Мангос одобрил. Я ему понравился. Спросил, хорошо ли устроился. Я кивнул и ответил витиеватой фразой, выражая восхищение и благодарность за гостеприимство. Дипломат разразился всхлипами, которые означали у человеко-рыб смех, и спросил, есть ли у меня особые пожелания до того, как дипломатическая делегация покинет Солнечную систему.
Я задумался.
– Ваша великожаберность! – заговорил решительно, но вежливо. – Если вас не затруднит… мой корабль.
Громадный аквас недовольно булькнул, подкрепив «слово» хлопком ладони по обширному брюху. Переводчик посмотрел мне в глаза и с нажимом произнёс:
– Наше обращение неофициальное. Любые операции привлекут к дипломатической миссии ненужное внимание. Поймите, нравственные законы нашего народа не одобряют, чтобы кивлас… – переводчик смолк и сжал безгубый рот так, словно пережёвывал неприятные слова.
Тайные махинации, значит. Уж не раба ли из меня делать будут? Нет, все источники ясно передавали смысл диковинного «кивлас»: муж, отец.
Я скорчил рожу «прошу-прошу-умоляю» и трагически, напустив в голос несуществующих слёз, принялся тараторить:
– Это всего лишь мелкая яхта – но там тренажёры, без которых я… моё тело станет дряблым и некрасивым. Мне очень неудобно будет показываться на глаза вам и вашей прекрасной дочери. Это всё, что мне нужно.
Переводчик, помолчав, передал господину мою тираду. Мангос квакнул, «расхохотался» и добродушно побулькал.
– Мы свяжемся с вашим правительством, – ответил переводчик. – Если покупка не противоречит земным законам, мы выполним ваше пожелание. Это всё?
Я поклонился. Аквас выпучил глаза и одобрительно квакнул.
В каюте меня никто не тревожил. Через четыре часа пришло сообщение, что яхта «Сара» – моя ласточка! – доставлена на борт корабля аквасов.
Я лежал на мягкой постели в каюте великолепного межзвёздного лайнера аквасов и слушал, как по стенам журчит вода. Под потолком парила медуза-светильник. Искусственная. Живая давно бы высохла. Я раздумывал над началом новой жизни. Не так худо. Вот только… Покосился на поднос на столике. В прозрачной чаше плотной стаей плавали серебристые мальки. Рядом в высоком стакане поблескивала чёрная жидкость, больше всего напоминающая осьминожьи чернила. Поднос выполз на столик, едва я зашел в каюту – да так и остался стоять. От запаха рыбы мутило, от вида – хотелось блевать.