Валя Гецова
Я увидел эту девушку весной 1965 года. Был фестиваль искусств в МАИ, на нашем факультете «системы управления». Девушка показалась очень скромной, серьёзной и красивой. Она пыталась играть в какой-то студенческой миниатюре. Уже на репетиции было видно, что она очень волнуется. Я не осмелился подойти к ней, настолько она мне показалась красивой и недосягаемой.
Потом, уже через полгода, она мне говорила:
– Ты был с каким-то огромным портфелем и всем строил глазки.
– И тебе строил?
– И мне, но я не люблю таких, которые всем глазки строят.
На концерте они провалились. Она говорила очень тихо, её не было слышно в зале. Посреди миниатюры занавес закрыли. Мне эту девушку было очень жаль.
Потом я её иногда встречал в институте, но подойти к ней боялся.
Познакомились мы с Валей уже осенью, 15 сентября 1965 года. Я её остановил на улице и сказал, что давно хотел с ней заговорить, но не решался.
– Вы, наверное, сейчас торопитесь, дайте мне свой телефон, я позвоню.
Она продиктовала свой номер телефона.
Я записал: «Валя, фестиваль, 4 курс, Г68511, красивая».
Всё получилось очень просто. Позже она мне говорила, что запомнила меня с репетиций фестиваля и замечала всё это время в институте.
– И ты видела, как я на тебя смотрел всё это время?
– Конечно.
У меня с тех пор, с 66-го года, остался дневник. Дневник этот я писал уже после 9 января. Именно в этот день Валя Гецова погибла.
Дня через два после знакомства я позвонил Вале и пригласил её в Архангельское.
Она должна была идти к отцу в больницу и поэтому отказалась ехать со мной. Через день я позвонил снова:
– Вы теперь понимаете, какой я настойчивый?
– Да.
Я пригласил её на концерт оркестра Казанского авиационного института. Она согласилась. Дальше по дневнику. Мы сидели близко к сцене. Я спросил:
– Ты есть хочешь?
– Я обедала у одного парня. Он живёт на Соколе. В антракте я услышал про этого парня.
Ко мне подошел мой приятель Слава Куликов.
– Я видел, с кем ты здесь.
– Мне эта девушка нравится.
– Так она всем нравится. Только у тебя не получится ничего. Она с парнем четыре года встречается. Коля его зовут. Он на лошадях катается.
У казанцев один парень по фамилии Калина пел так здорово, что весь зал кричал и топал ногами от удовольствия. Парень этот лопоухий, некрасивый, но так живо и экспансивно пел, что его заставляли повторять каждую песню по два раза.
Через какое-то время я провожал Валю до дома. Мы сели на скамейке во дворе. Я взял её руку и поцеловал.
– Не надо, – сказала Валя.
Я ничего не ответил и продолжал целовать её руки. Она уже ничего не говорила, а только слегка отстранялась, и это было очень приятно.
Записи из дневника… Наивные такие описания, но я ничего не хочу менять и переписывать. Так я тогда думал, так записал, так оно и было. Я писал это всё спустя три месяца и всё помнил очень хорошо.
Кстати, Коля – это сын генерального конструктора Бабакина – доктора наук, академика, лауреата, директора огромного оборонного предприятия в Химках.
26 сентября.
Мы гуляли по парку Горького, я читал ей стихи Есенина:
и говорил:
– Какой иностранец может передать на чужом языке прелесть этих слов – «…в шелковом шелесте снежного шума…»
Она рассказывала о том, что папа её постоянно болеет, хотя занимался до этого горными лыжами, а теперь плохо с сердцем и повышенное давление. Папа её был кандидатом технических наук, зав. отделом и лауреатом авиационной премии имени Жуковского.
Она рассказала мне и про Колю.
Они с ним давно встречаются, но она его не любит, просто привыкла.
А знали они друг друга с детства. Жили недалеко друг от друга в дачном поселке.
Я сказал:
– Вот так и выходят замуж.
– К сожалению, да.
– Я не говорю о своём интересе. Но во всех случаях так не делай. Ведь ты кого-то полюбишь обязательно.
– Давай не будем об этом.
– Не будем.
Через день встретились в институте. Она мне рассказала, что ей обо мне говорят очень многие.
Я даже и не знал, что так известен на её четвёртом курсе. Сам я уже был на пятом.
Каждый, кто знал меня, считал своим долгом подойти к ней: