Рассматриваем кофточки, свитера, рубашки, куртки, что-то обсуждаем. Немедленно подбегает приказчик. Смотрит слегка кокетливо, словно зажатый в смущении ребёнок, исподлобья, косовато, как бы стесняется. И вдруг спрашивает у меня:
-Русский?
-Си, - говорю. - Сой русо. Э бэнидо дэ Моску.
-О, Моску! - притворно восхищается он.
Потом, после короткой паузы, произносит:
-Привьет, русский!
-Привет, привет, - смеюсь я. Должно быть, это и весь его словарный запас по-русски.
Но нет! Он не унимается. Он смотрит на меня всё так же игриво (я уже начинаю ёжиться: уж не педик ли он?..) и говорит:
-Как дела?
Я только руками развожу. Что тут скажешь?
-Грасиас. Хорошо.
-Карашё?
И тут он берёт быка за рога. Он вываливает перед нами гору одежды. Он суёт нам в лицо куртки и платья. Он многозначительно тычет карандашом в ценники. Он трёт пальцами ткань, выворачивает товар подкладкой наружу, что-то бормочет по-своему.
-Хорошо, хорошо, - торопливо отвечаю я. - Сейчас посмотрим...
Но он продолжает наседать. Подносит нам куртку и фломастером зачёркивает ценник, пишет другую цифру, в полтора раза меньшую.
-Спасибо, спасибо, - отмахиваюсь я. Мы уж и не рады, что зашли.
-Русский, карашё, - размахивает он своей шмоточкой. И вдруг - на чистом русском: -Давай-давай, русский! Уникальная скидка!
Вот это темперамент! Вот это напор! Мы уж и не надеялись сбежать оттуда. Кажется, я спросил, работают ли они ещё хотя бы час. Сделал вид, что бегу за деньгами. Он печально кивает - да, мол, магазин будет открыт, - но, судя по всему, понимает, что мы больше не вернёмся... Мы не оправдали его надежды. А он так старался!..
...В другом магазине продавец долго рассматривает мою бородку, а потом произносит что-то вроде "Комбэлада?".
-Чего? Какая ещё баланда?
Он произносит более чётко и медленно:
-Комо Бен Ладен? (Как у Бена Ладена?).
И ладошкой себя по подбородку трёт, улыбаясь при этом светлой детской улыбкой.
Этот вопрос отчего-то не доставляет мне удовольствия. Тоже мне, сравнил козлиную бороду террориста-миллиардера с моей благородной... как это называется?.. эспаньолкой.
Отвечаю жёстко и понятно:
-Комо р-руса тур-риста!
И выхожу из магазина.
...Идём по одной из улиц города. Этот район облюбовала молодёжь. Здесь и проезжая часть пошире (можно даже на автомобиле подъехать), здесь и иллюминации побольше. Здесь много рекламы, шумно и многолюдно. На одном из балконов стоит манекен Мэрилин Монро с задранной, по обыкновению, юбкой. Гремит "трескотека". Какие-то африканцы снуют в толпе и продают часы, ремни и другую мелочь. В отличие от старой части города, где на узких улочках вполне комфортно и патриархально, здесь ощущается некоторое напряжение. Очевидно, это признак того, что ты сам уже не юноша. Нет, молодые парни и девчонки отнюдь не агрессивны... но всё же каким-то непокоем веет. Здесь запросто могут толкнуть (случайно, случайно) и не заметить. Здесь могут подойти со странным (для тебя) предложением...
Подошла девушка, стала зазывать на дискотеку. Суёт какие-то билеты, предлагает сходить потанцевать. Что ты, милая, ну какие, к лешему, танцы? Мы совершаем неспешный променад по этому живописному пасэо, дышим морским воздухом, к вам, в ваш район угодили случайно... Вообще-то мы себя старыми не чувствуем, в сорокалетних жилах ещё, так сказать, бурлят соки, и, может быть, в других обстоятельствах, в другой компании... но не теперь.
-Но, мерси, - отвечаю почему-то по-французски. А потом и по-английски: ґ - We don't want to dance.
(Не случайно ведь по-английски dance - это и "танцевать", и, того хуже, "плясать", и даже... "скакать".)
Она понимает. Улыбается, отходит, оглядывается в поисках нового кандидата.
Впереди плетётся долговязая сутулая фигура. Девушка подходит к молодому человеку, что-то говорит, предлагает билет. И слышит в ответ:
-Нах... т-твою мать! Отъе... бля... ё-о-о!!
В общем, полный лексический набор. Ясно, русский парень не в духе. Или перепил.
Тысячу раз мы порадовались тому, что в гостинице "Анабель", где мы жили две недели, почти не было молодых русских. Если хотите покоя, тишины и порядка, селитесь там, где живут старички-немцы. У этих всё по часам. Если ужин начинается в семь вечера, то они выстраиваются у входа в ресторан без пяти семь. Поскольку ужин длится до десяти часов, то в восемь вы уже свободно пробьётесь к кормушке. В девять вечера эти бабушки и дедушки, нарядившись, как сказал бы Бабель, во всё свое самое приличное, слушают музыку в баре, танцуют танго, пьют "глиссе" и лёгкие вина. В одиннадцать они уже спят.