[17] В. В. Серова (Прим. К. С.) [Серова Валентина Васильевна (1919 — 1975) — актриса театра и кино].
[18] Возможно, перефразирование строфы стихотворения. Источник установить не удалось.
[19] Полковник Г. М. Михайлов, в известной мере прототип Луконина в пьесе «Парень из нашего города». (Прим. К. С.)
[20] М. М. Тидеман — моя двоюродная сестра. (Прим. К. С.)
[21] Л. М. Тидеман — старшая сестра матери. (Прим. К. С.)
[22] Л. М. Тидеман — мой двоюродный брат, к этому времени был уже убит в боях под Ленинградом. (Прим. К. С.)
[23] А. Тидеман — другой мой двоюродный брат, с 1941 по 1945 был на фронте, рядовым, остался жив. (Прим. К. С.)
[24] «В первые дни апреля я вместе с Габриловичем и фотокорреспондентом Минскером уехал на неделю на Западный фронт в 5-ю армию и большую часть времени провел там, в одном из полков дивизии полковника Полосухина, к тому времени погибшего…». Вернувшись в Москву, Симонов почти сразу был направлен на Мурманское направление Карельского фронта. Почти беспрерывные командировки в то время писатель объясняет так: «Обстоятельства на фронте были такие, что острой необходимости ехать куда-нибудь от "Красной звезды” пока не предвиделось. Но моя личная жизнь по некоторым причинам сложилась так, что я всей душой рвался уехать из Москвы на фронт» (Симонов Константин. Т. 9, стр. 88, 89).
[25] Командировка на Мурманское направление продолжалась больше месяца. «Об одном из наших истребителей, об Алеше Хлобыстине, совершившем двойной таран, я напечатал в "Красной звезде” очерк "Русское сердце”. Потом были в Полярном на только что вернувшихся из похода подводных лодках. Встречались с американскими моряками, пришедшими в Мурманск с последним к тому времени конвоем. <…> Во время этой поездки из Москвы из редакции мне сообщили, что я награжден орденом Красного Знамени. И эту радость в землянке у гостеприимного Дмитрия Ивановича Еремина разделил со мною Петров, человек, умевший радоваться за друзей больше, чем за самого себя…» В июне Симонов встретился с Петровым в Москве. Петров улетел в Севастополь и погиб. В 1942 году после гибели Петрова Симонов написал стихи, посвященные его памяти:
Неправда, друг не умирает.
Лишь рядом быть перестает.
Он кров с тобой не разделяет,
Из фляги из твоей не пьет.
В землянке, занесен метелью,
Застольной не поет с тобой
И рядом, под одной шинелью,
Не спит у печки жестяной.
Но все, что между нами было,
Все, что за вами следом шло,
С его останками в могилу
Улечься вместе не смогло…
(Симонов Константин. Т. 9, стр. 107, 116).
[26] «Поездка на Брянский фронт продолжалась около трех недель. Время было, не считая июня и июля 41 года, может быть, самое скверное за всю войну. Мы выехали из Москвы вместе с Иосифом Уткиным. <…> Я возвращался с Брянского фронта в Москву с материалом для нескольких корреспонденций. Дней за десять до этого там, на фронте, мне попала в руки "Правда”, один из номеров, где печаталась целыми полосами моя пьеса "Русские люди”. Это было совершенно неожиданно и очень обрадовало меня, но теперь после чтения приказа Сталина, все другое на обратном пути в Москву как-то притупилось. <…> С этим чувством я по дороге в Москву в "эмке” начал бормотать про себя первые пришедшие на ум строчки стихотворения "Безыменное поле”. <…> В газетах их тогда не напечатали. "Убей его”, стихи тоже горькие и тоже навеянные тяжелыми событиями этого лета, напечатали еще в середине июля сразу и в "Красной звезде”, и в "Комсомолке”, а эти стихи — нет. Поколебались и мягко посоветовали: отложи до книжки!» (Симонов Константин. Т. 9, стр. 127 — 135).
[27] Горчаков Н. М. (1898 — 1958) — театральный режиссер. В 1941 году организовал единственный тогда в Москве «Московский театр драмы».
[28] Плятт Р. Я. (1908 — 1989), Орлов Д. Н. (1892 — 1955) — актеры театра и кино.
[29] Добронравов Б. Г. (1896 — 1949), Грибов А. Н. (1902 — 1977), Тарханов М. М. (1877 — 1948), Москвин М. М. (1874 — 1946) — актеры театра и кино. Играли во МХАТе имени А. М. Горького.
[30] Яншин М. М. (1902 — 1976), Орлов В. А. (1896 — 1974) — актеры МХАТа.
[31] Двоюродный брат моего сына. (Прим. К. С.)
[32] «В августе мы с Алексеем Сурковым примерно с неделю были на западном фронте. <…> Впервые увидел освобожденную деревню не зимой, а летом. Горестное ощущение пустыни… <…> Вернувшись в Москву я необычно долго сидел над очерком об этом наступлении <…> Написав очерк, сразу же сел за пьесу "Жди меня”. Поначалу я ее довольно долго придумывал, а потом вдруг составился в голове весь план от начала до конца. <…> Еще не кончил работу, как меня среди ночи вызвал Ортенберг, посадил напротив себя и сказал, что скоро полетит под Сталинград, и чтобы я готовился лететь с ним. Во мне что-то дрогнуло. Кажется, я испугался поездки. <…> "По ночам вокруг Сталинграда стоит красное зарево. Под одним небом ночуют в стенах и слава и бесславие… Сегодня мы держимся. Мы еще не побеждаем. Слава дивизий и армий еще не родилась на этих полях. Но солдатская слава каждый день и каждую ночь рождается то здесь, то там…” <…> Наступление армии Москаленко существенно облегчило положение защитников Сталинграда в этот, один из самых тяжелых для них периодов. Но, несмотря на большие жертвы, решить поставленную задачу до конца, то есть соединиться со сталинградцами не удалось. <…> предложить на газетную полосу нечего. <…> Вечером того же дня, без ночевок в пути, мы вернулись в Москву. Сталинградская поездка осталась позади». (Симонов Константин. Т. 9, стр. 137 — 159).