Произнеся имя сестры, он вдруг проворно завел руку за спину и выхватил заткнутый за пояс джинсов револьвер. Прежде чем я успел рвануться к нему, прежде чем он успел навести оружие на кого-либо из нас, у меня за спиной грянул выстрел, и Ричи рухнул навзничь. Уже падая, он нажал на спуск, но пуля ушла в потолок. Я смотрел, как он катится по ступенькам, и жизнь уходит из него, забрызгивая кровяными сгустками ковер и стены.
Я обернулся. Лоррэн, выронив револьвер, кинулась ко мне, и снова я обхватил ее за плечи и крепко прижал к себе, не сводя глаз с распростертого тела Ричи. Судя по всему, он свое отбегал.
Лоррэн била крупная дрожь: она была потрясена, но мне почудилась нотка облегчения. Сразу понять, что это было за облегчение, я не мог, но счел, что предъявить полиции труп родного брата — отличный способ отвлечься.
И потому, не слишком задумываясь о последствиях, я подвел Лоррэн к телефону в надежде на то, что ее связь с капитаном Филипсом упрочится еще больше. И что текущие по ее щекам слезы — непритворны.
Несколько дней спустя я сидел у себя за столом, составляя договор с моей клиенткой — второй по счету. Ее звали Шейна Тейлор, она была подругой Лоррэн и хотела, чтобы я последил немножко за ее мужем. Она читала обо мне в газете, а Лоррэн рассказала ей, какой я молодец во всех отношениях. В итоге нашим девизом и боевым кличем стало: «вот-вам-чек-мужа-вон-деньги-мне».
Я согласился взять ее дело: супружеские измены — это хлеб частного сыщика. Чек, врученный мне Лоррэн, обеспечивал переход на трехразовое питание, причем весьма основательное. Тем не менее, догадываясь, что ничто не вечно под луной, я решил не отказываться и от подругиного дела. Я уговорил себя, что не могу оставить в беде женщину, повинную лишь в том, что муж разглядел, какова она есть на самом деле, и нашел то, что ему требовалось, где-то еще. За такое следует карать беспощадно, как полагается у нас в Нью-Йорке.
Итак, я прикидывал, как бы половчее прижучить бедолагу-мужа, и вдруг поймал себя на том, что размышляю вовсе не об этом, а о гибели Ральфа Моргана. Конечно, его убил Ричи и, может быть, даже названная им причина соответствует действительности. Но вел он себя неадекватно обстоятельствам и совершенно не похож был на загнанного в угол. Наркотики? Вполне вероятно, что они укрепляли его боевой дух. Результаты вскрытия подтверждали, что гуляло в нем этого добра предостаточно.
Полиция проявляла чудеса терпимости и шла нам навстречу решительно во всем. Может быть, она вообще не любит устраивать неприятности богатым людям, но, согласитесь, мы с Лоррэн наделали делов, замять которые не так-то просто. Тем не менее люди в форме согласились помочь нам. Конечно, я был очень рад, что из меня не вытягивают жилы, допрашивая о том, как именно кончил свои дни Кении. Хорошо, что Лоррэн имела право на «хранение и ношение», и пушка ее была зарегистрирована как полагается. Так что можно на законных основаниях дырявить окружающих и дальше. И последствий не опасаться.
Рад ябыл и тому, что полиция, утершись, признала, что версия о террористах была чистым вздором, а я действовал совершенно правильно. Приятно было, когда Лоррэн показала Карлу Ларкину черновик завещания, по которому ей переходила часть прав душеприказчика.
Все увязывалось воедино как нельзя лучше. Службу в армии Кении проходил в специальных частях, где его обучали подрывному делу. Обыск в квартире Ричи позволил установить, что бандерольку мастерили именно там. То есть мастерил ее Кении, а отправлял Ричи. Ричи же пристукнул старого Моргана, а Лоррэн помогла свершиться правосудию.
Да, все обстояло именно так. Но одна мысль не давала мне покоя: слишком уж все оказалось просто и ясно. И черновики нашлись в банковском сейфе, и почерки совпали, и Кении, любовник Ричи, пришел вовремя, и папа с сыном всерьез конфликтовали, а тут и драматическое признание на лестнице, и меткий выстрел Лоррэн, спасший жизнь ее возлюбленному, то бишь частному детективу Джеку Хейджи.
Почему Ричи заявил, будто все — все?! — знали, что бомба не сработает? Почему, по его словам, Лоррэн сказала мне не всё — что «всё»? Неужели она посвящена в замысел? Неужели смерть старого Ральфа была спланирована при ее участии? А может быть, он не работал над новым завещанием и не оставлял эти наброски в сейфе? Может быть, кое-что было добавлено к его заметкам? Может быть, на него в самом деле напала пуэрториканская шпана, а уж потом Лоррэн решила повернуть дело так, как это ей выгодно? И повернула.
Она с такой готовностью легла со мной в постель, а теперь никак не выберется хотя бы позвонить мне. Не то чтобы я ждал, что она будет рвать страсти в клочья — я же понимаю, она чуть ли не одновременно лишилась отца и брата, но эта комбинация «заплатила — отвалила» меня заинтересовала. Меня вообще многое заинтересовало. Вот, например, нас ли обоих пришел убивать Кении, или местоимение «мы» в данном случае — вопиющая безграмотность? И не явилась ли его гибель единственной неожиданностью?
И потом, взрывное устройство — это одно, а бандероль, выпускающая три пули, — нечто иное. И, пожалуй, кое-кто предпочел бы оружие более направленного действия, особенно если этот «кое-кто» находится совсем неподалеку от кабинета мисс Лоррэн.
Жизнь не похожа на теледетектив: в жизни концы с концами так безупречно не сходятся. В жизни преступники не продаются с потрохами каждый час, а купленная полиция купленной и остается, ревностно делая то, за что ей платят. Капитан Филипс, конечно, в совершенстве владеет искусством появляться в нужном месте и в нужное время. Любопытно, не развернет ли он в скором будущем кампанию за повсеместное внедрение платных полицейских услуг? И уж не «Фонд Моргана» ли будет его субсидировать?
Тут я постарался хоть ненадолго забыть обо всем, что связано с Морганами, и пойти полюбоваться, как присланный управляющим парень старательно выводит кисточкой последнюю букву моей фамилии. Хоть этого мне удалось добиться, и теперь потенциальному клиенту не составит труда меня найти. И всего-то потребовалось для этого раскрыть порученное мне дело или — если взглянуть на ситуацию под другим углом — получить взятку. Взятку от Лоррэн, хотя в голове моей роятся самые дикие подозрения на ее счет.
Забавно, что деньги эти, точно с неба свалившиеся в нелегкую минуту моей жизни, деньги, полученные необыкновенно кстати, — деньги эти радости мне не принесли. Наоборот. На душе стало еще гаже, чем в те дни, когда я целыми часами тупо листал старые журналы. Но ничего. Я буду приглядывать за «Морган Корпорейшн» и за капитаном Филипсом. Я дождусь своего часа и либо удостоверюсь, что подозрения мои беспочвенны, либо засажу всю компанию за решетку.
Хорошо делать подобные заявления, подумал я, когда в кармане еще похрустывают купюры, полученные по чеку Лоррэн. Дорого они мне обошлись. Но ничего, ничего. Она ведь сама сказала тогда, в ресторане: «Дорого да мило...»
Я допил то, что оставалось в стакане, завершив таким образом обед, и вышел из конторы, готовый на все. Или, по крайней мере, на то, чтобы доставить супругу Шейны Тейлор крупные неприятности. Да, а перед выходом достал шляпу мистера Моргана и надел ее на голову. Буду ее носить. Заслужил.