– Совершенно незнакомая мне болезнь. – сказал Фэндер, неспособный определить признаки искусственно культивированной бубонной чумы. – В любом случае, я не специалист в медицине. – Он посмотрел на Грейпейта. – Но вы, похоже, избежали ее.
– Повезло, – предположил Грейпейт. – Или, может, я просто не мог подхватить заразы. До сих пор жив не только я, но и легенда о том, что в незапамятные времена несколько человек были невосприимчивы к этой хвори, будь я проклят, если знаю почему. Может, я один из этих огнестойких – но не особо рассчитываю на это.
– Так вот почему вы держитесь подальше от этих детей?
– Верно. – Грейпейт посмотрел на Спиди. – На самом деле я не должен был идти с этим парнем. Рядом со мной у него меньше шансов, чем без меня.
– Весьма осмотрительно с вашей стороны, – осторожно заметил Фэндер. – Особенно принимая во внимание, что вам, должно быть, одиноко.
Грейпейт ощетинился, и поток его мыслей стал агрессивнее:
– Я не горюю без компании. Я сам могу присмотреть за собой. Я живу в одиночку с тех самых пор, как мой старик оставил меня, чтобы окочуриться в одиночестве. Я крепко стою на ногах, чего и всем желаю.
– Я понимаю вас, – сказал Фэндер. – Вы должны простить меня. Ведь я чужестранец. И сужу по собственным чувствам. Я тоже время от времени бываю одинок.
– Как же так? – спросил Грейпейт, поглядев на него с удивлением. – Неужто вы хотите сказать, что вас оставили на произвол судьбы?
– Именно.
– Эх, человек! – пылко воскликнул Грейпейт.
«Человек!» Это была картинка, напоминавшая представление Спиди: образ зыбких очертаний, но с вполне определенным человеческим лицом.
Представитель старшего поколения землян реагировал на то, что он считал, скорее, ситуацией, чем свободным выбором, и реакция пришла на волне симпатии.
Фэндер отозвался тотчас же и твердо:
– Видите, в каких я обстоятельствах. Дружба с дикими животными ничего не принесет мне. Мне нужно мыслящее существо, друг, которому понравилась бы моя музыка и который забыл бы про мою внешность, существо достаточно разумное, чтобы…
– Не уверен, что мы настолько разумны, – вмешался Грейпейт. Он хмуро скользнул взглядом по окрестностям. – Особенно, когда смотришь на это кладбище вокруг и думаешь о том, что такие же слова о разумном произносились во времена моего прадеда.
– Всякий цветок расцветает из пыли прежних цветов, – сказал Фэндер.
– Что это за «цветы»?
Марсианин испытал чувство, схожее с потрясением. Он тут же изобразил телепатически картину: трубчатые лилии, алые и сияющие, – и мозг Грейпейта вертел ее так и сяк, все никак не признавая в ней рыбу, мясо или растение.
– Растения вроде этих. – Фэндер сорвал несколько стеблей зелено-голубой травы. – Только крупнее, красочнее и ароматнее. – Он передал сверкающий образ поля в квадратную милю шириной и длиной, полного трубчатых лилий, красных и сияющих, названия которым он не смог бы подобрать на земном языке.
– Вот так петрушка! – воскликнул Грейпейт. – У нас здесь такого отродясь не водилось.
– Здесь – нет, – внушал Фэндер. – Не здесь. – Он указал на далекий горизонт. – А где-то там – очень даже может быть. Если соберемся, мы сможем составить друг другу компанию в пути и многому научиться друг у друга. Мы можем объединить наши усилия и наши идеи и искать далекие цветы – и не только для себя, но и для других.
– Народ теперь не собирается большой компанией. Все живут семьями, пока чума не разрывает и эти, последние связи. А потом бросают детей. Чем больше толпа, тем выше риск подхватить инфекцию. – Опершись на оружие, он смотрел на собеседника, и его мысли, передаваемые по телепатическому каналу, были хмуро-торжественны. – Как только заболевает один, он тут же уползает, чтобы испустить дух в одиночку. Его кончина – личное дело между ним и Господом, свидетели не нужны. Смерть стала весьма частным делом в наши дни.
– Как, и после стольких лет? Вам не кажется, что к этому времени эпидемия могла кончиться?
– Кто знает. И кто рискнет?
– Я рискну.
– Ну что ж, можешь попробовать. Ты не похож на нас, ты другой. Можешь и не заразиться.
– А может быть, умру, только еще медленнее и мучительнее.
– Все может быть, – согласился Грейпейт, пожав плечами. – Все равно, ведь ты смотришь на это под своим персональным углом – так сказать, со своей колокольни. Тебя же бросили на произвол судьбы. Что тебе терять?
– Жизнь, – ответил Фэндер.
Грейпейт вздрогнул, словно его слегка кольнуло в бок.