– За что же вы их прикончили?
– Как же, они ведь коммунисты.
– Молодые?
– На вид казались все старыми, а глаза у них молодые.
Напряжение, которое меня охватило, нарастало, губы и руки невольно сжимались. С какой легкостью и безразличием говорили они о трех погашенных жизнях! И нет им дела до того, что где-то в России или в солнечной Киргизии, а может быть, в привольно раскинувшихся городах Украины убитых ждут дети, матери, любимые девушки. Расстреляли за одну лишь принадлежность к Красной Армии! Кто вытравил у этих все человеческое и толкнул разбойниками на жизненные дороги? Кто? Нет, их нельзя щадить! Я выхватил пистолет и приказал:
– Не двигаться! Винтовки в сторону!
Чубатый быстрым рывком направил на меня винтовку, но тут же упал, сраженный пулей. Другие повиновались моей команде. В это время подошли остальные партизаны. Жалкими и ничтожными выглядели «вояки». Куда девался их боевой дух и надменность! Они взмолились о пощаде, просили сохранить им жизнь, не скупились на посулы честно послужить «советам».
– А вы пощадили воинов Красной Армии, вырвавшихся из фашистского ада? – гневно бросили им в лицо.- Вы не слышали их мольбу о пощаде! Не слышали?.. Смерть за смерть! …Захватив трофеи, наша группа пошла на соединение с основной колонной, продвигавшейся к Цумани. Переход оказался сложным. Недоставало хлеба. Одну скрутку махорки делили на троих, как говорили, «на брата по затяжке». Но люди не унывали.
Шли добрую половину ночи. К этому времени успели обследовать вокруг местность. Внимательно выслушав донесение разведчиков, командир принял решение: отряд остановится в этих местах на несколько дней. Принесли срубленные деревья, вырыли колодцы. Запламенели костры. Из скудных запасов повара готовили завтрак.
– Воздух! – раздался тревожный голос. Приближались фашистские «мессеры».
– Погасить костры! Всем укрыться! Слушать мою команду! – приказал Медведев.
Немецкие самолеты сделали разворот, другой и, не обнаружив нашей колонны, повернули в направлении к городу Ровно.
– Конечно, это дело рук националистов,- предположил Дмитрий Николаевич.- Уверен, только Они мокли сообщить немцам о нашем появлении в этих местах.
Тревога миновала. В несколько направлений были отправлены конные разведчики. Юзик Курята, Владимир Ступин и я поскакали на восток. Нам предстояло установить, имеются ли вблизи крупные группы карателей. В пяти-шести километрах мы спешились. Перед нами расстилалось болото, а за ним пылало в огне село Пендыки, подожженное фашистами. Юзик Курята долго смотрел в бинокль. Вот они – его родные места!.. Нестерпимой болью заныло сердце. Пунцовые губы судорожно сжались. Он снял шапку и резким движением головы откинул назад волосы, упавшие на лоб.
– Вот какие новые порядки на родной земле!
Молодого и сильного Куряту полюбили в отряде. Ему поручали серьезные задания, и он всегда их выполнял. Однажды его вызвали в штаб.
– Районный центр Березно знаешь?
– Знаю.
– Там гестаповцы замучили местных комсомольцев. Нужно…
Юзик повторил приказ о возмездии. Ночью, только ему ведомыми тропинками, пробрался он в Березно.
Метнул противотанковую гранату в помещение, где проходило фашистское сборище, и благополучно скрылся. А в отряде доложил:
– Задание выполнил!
За смелость друзья прозвали его в шутку «бронебойный».
И вот стоит он теперь у пожарища, и в сердце его кипит гнев. Какие страдания фашисты причиняют землякам!
Ступин взял у Куряты бинокль и тоже долго всматривался в пылавшие дома крестьян. А людей не было видно. Семьями ушли в лес, чтобы избежать верной смерти от рук озверелых оккупантов.
8. В КРАЮ ПРИВОЛЬНОМ
В отряд мы возвратились подавленными. Перед глазами страшным видением маячило пылавшее село.
– Это было ужасное зрелище, Николай Дмитриевич,- докладывал Курята Медведеву.- Какие злодеяния творит немец на нашей земле!..
– Тем хуже для него! – ровным голосом ответил Дмитрий Николаевич.- Отдохните, товарищи, впереди еще много дел.
Солнце бросало на землю косые лучи, золотой россыпью они обняли все вокруг. Высокие тополя и нежные березы расправляли зеленые ветви. Облокотившись о ствол дерева, я не отрывал глаз от проплывавших в небе облачков. Где они окончат свой путь?
После обеда из штаба явился стройный, подтянутый адъютант командира Сергей Рощин. Меня вызывал подполковник Лукин.
– Садись, – по-товарищески пригласил заместитель. командира отряда.- Как настроение?
– Бодрое, товарищ подполковник.
– Вот и хорошо. Коля, придется тебе идти в Луцк.- Лукин остановился, искоса наблюдая за выражением моего лица.- Мы советовались с коммунистами и пришли к выводу – там нужно усилить разведку. Нам крайне необходимо связаться с партийным подпольем. Ну, чем там придется заниматься ты, очевидно, догадываешься. До нас дошли сведения, что гауляйтер Кох скоро должен побывать на Волыни и в первую очередь – в Луцке. Для этого в Луцке следовало бы создать из местных подпольщиков группу наблюдения за фашистским палачом. В нее должны войти проверенные люди. Так обстоят дела. Вот я и спросил о твоем настроении. По заданию подпольного обкома партии, для связи с товарищами, ты должен отправиться в Луцк.
Я сразу согласился. Лукин подошел ко мне ближе.
– Когда свяжешься с товарищами, узнай, в чем они нуждаются, какую помощь ждут от нас. А с нами связь держи постоянную, информируй, как пойдут дела. Сам понимаешь, поручение не легкое. Тут нужна выдержка, сильная воля. Ну как, готов? – повторил он вопрос.
– Готов!
– Кого бы ты хотел взять в помощники?
Я задумался. Кого? Действительно, на ком остановиться? И тут меня осенила мысль: ведь с матерью в Луцк ходила Ядзя Урбанович. Она уже знает кое-кого, ориентируется в городе. Лучше и не придумать!
– Разрешите пойти в Луцк вместе с Ядзей Урбанович! Ей те места знакомы, кроме того, она смелая девушка, в беде не оставит.
Лукин поднял глаза.
– Доводы убедительные, но согласится ли она?
– Надеюсь.
– Если Ядзя согласится, пришли ее в штаб, потолкуем.
Отряд дислоцировался в Цуманских лесах в пятидесяти километрах от городов Ровно и Луцк. Перед рассветом к чуму штабной разведки с танковыми пулеметом за плечом подошел Жорж.
– Собрался?
– Как видишь. А ты далеко?
– В разведку.
Постояв друг против друга, мы крепко обнялись.
– Будь осторожен, Коля, действуй не только автоматом, а и умом.
– Не иначе!
– Постой! – раздался вдруг знакомый голос.
Мы повернули головы. Николай Кузнецов в офицерской пелерине подошел поближе и вытянул вверх правую руку.
– Хайль Гитлер!
Я не ответил на шутку товарища.
– Вот видишь, даже не научился приветствовать немецкого офицера, а идешь в город, который ими кишит. Какой же ты после этого разведчик и подпольщик! Пра-вильно Жорж говорит, действовать надо и винтовкой и умом.
Примостившись на срубленном дереве, Кузнецов спросил:
– В Луцке раньше бывал?
– Не приходилось.
– Плохо.
– Почему?
– Придется тратить время на ознакомление с городом…- Смахнув веткой пыль с сапога, Николай Иванович продолжал: – Если залетит в те края крупная птичка – просигналь, приеду. Ладно?
– Ладно.
Кузнецов легко потрепал меня по плечу.
– Не забывай, никто не воздвигает храмов глупости. Так ведь сказал Эразм в «Похвале Глупости»? Еще он писал: «Блаженна жизнь, пока живешь без дум». А нам нужно думать, Коля. Ну, дай обниму. Встретимся.
До Киверц Ядзю и меня сопровождали автоматчики во главе с Владимиром Ступиным. Шли молча, каждый думал о своем. Нас одинаково занимало предстоящее подполье. Ядзя вспомнила, как она совсем недавно скрывалась в Луцке. А как будет теперь? Долго ли придется пробыть в городе?
Об этом думал и я. Среди набегавших мыслей одна заставила меня насторожиться: в Луцк мы шли без документов «с места работы». Их не могли изготовить в штабе, не было бланков, а кое-как состряпанные документы доставляют только хлопоты. Поэтому я предпочел взять еще один пистолет, он казался мне надежнее плохого документа.