Незабываемым остались в памяти Колпака и такие картины. Жители, которые покинули Луцк в первые дни войны, возвращались в город, еле волоча ноги. Националисты и их приспешники открыто подсмеивались: «Советы вернулись! Больно понравился им наш Луцк! Ха-ха-ха! Удавить их надо! Гнать с нашей земли!»
Под такое завывание недругов в Луцк возвратилась и семья адвоката Измайлова. Это были хорошие знакомые Антона Семеновича. Дом, в котором они жили, сгорел. Теперь снимают квартиру в двадцатом номере по улице Дольной.
Интересно сложилась судьба этой семьи. В 1940 году адвокат Вячеслав Васильевич Измайлов был направлен на работу в западные области Украины. В Луцк он приехал с женой и маленьким ребенком. Его брат Виктор годом позднее демобилизовался из армии. Служил на Дальнем Востоке. Оба они, воспитанники детского дома, не виделись десять лет. А когда встретились, решили: больше не расставаться! 21 июня 1941 года из Одессы в отпуск приехала мать жены Вячеслава Васильевича – Ольга Моисеевна Первина. По этому поводу молодые безобидно шутили: «Теща в дом – все вверх дном». Веселились, смеялись, а в четыре часа утра дом потряс страшный грохот. Рвались первые бомбы…
В тот день, когда в Луцк ворвались немецкие захватчики, Измайловы без Виктора покинули город. Брата, как говорил Вячеслав Васильевич, призвали в армию. Три недели скитались Измайловы в надежде прорваться на Восток, но тщетно, пришлось вернуться. В безмолвии подошли к сгоревшему дому.
Рыжий верзила, завидев их, съязвил: «Начали с квартиры, не беспокойтесь, кончат вами!»
Кто-то пустил слушок, будто составляются списки «восточников», которых в определенный день всех расстреляют…
Колпак, наконец, остановился, перевел дух. Он мог бы говорить еще очень долго, но устал. Курил папиросы одну за другой.
– Я вас познакомлю с моими друзьями Измайловыми, – пообещал Антон Семенович. – Они, наверное, больше смогут рассказать, чем я.
На улице начался мелкий дождик. От реки понесло сыростью. Антон Семенович подошел к окну: город словно был окутан черным покрывалом.
– Если у вас завтра найдется свободное время, посмотрите замок Любарта, – порекомендовал Колпак. – Его видать со всех уголков города. Он возвышается над Луцком серой глыбой. Теперь развалины замка оккупанты превратили в тюрьму. Это страшное место не только для горожан, но и для населения всей округи.
Антон Семенович медленно выговаривал слова. Чувствовалось, как его одолела усталость. Он намекнул, что фашистский «новый порядок» не сможет долго продержаться. На заборах и стенах домов руками патриотов расклеивались листовки. В них сообщалось: «Красная Армия не разбита! Она героически сражается на всех фронтах!»
Время затянулось за полночь.
– Засиделись мы, – посмотрел на часы Антон Семенович. – Уже давно комендантский час. Вам, пожалуй, лучше заночевать у меня. А завтра зайдем к Измайловым.
За окном блеснула молния, обнявшая серебряным светом притихший Луцк. Перекликнулись одиночные выстрелы. Не раздеваясь, мы уснули крепким сном.
10. ПАРТИЗАН ВЫХОДИТ НА СЛЕД
Дождь лил весь день. По улицам Луцка бурлили потоки мутной воды. Возле хлебной лавки тянулась длинная унылая очередь. За ней с тяжелой плетью в руке присматривал куценогий полицай.
Вечером вместе с Антоном Семеновичем Колпаком мы пошли к Измайловым.
– Знакомьтесь, – представил меня попутчик. – На дворе слякоть, деваться некуда, – продолжал он, – давай, думаю, зайдем, поиграем в карты. Или не вовремя нас занесло?
– Пожалуйста, мы тоже не прочь от мирских забот отвлечься, – приветствовал высокий, с буйной прической и широким красивым лицом Вячеслав Васильевич.
Мы сели за круглый стол и начали играть в «66», оживленно беседуя на отвлеченные темы.
Вячеслав Васильевич снял очки, протер их.
– Погода прескверная.
– Как и настроение, – отозвалась его жена Лина Семеновна. – Утром повстречала старого «знакомого» – Малаховского. Важничает как. Еще бы – агент полиции! Всегда щурится, будто что-то ищет в тебе.
– Чего ж удивляешься, Лина,- пробасил муж,- собака и в собольей шубе блох ищет.
Меткая реплика Вячеслава Васильевича рассмешила всех, а Лина Семеновна даже не улыбнулась, не изменила интонации голоса:
– А какой был? Ой, ой! Только и видели от него поклоны. Утром, бывало, встретит на улице, трижды о здоровье справится. Не зная его, впрямь подумаешь – сердечный какой!
– Ты, родная, напрасно его так хулишь, – не сдавался Вячеслав Васильевич. – Малаховского все нынче с почтением встречают.
Доводы мужа не убедили Лину Семеновну.
– Власть переменилась, по-другому он и завыл! Разговор о Малаховском заинтересовал меня. Было ясно, речь шла о предателе.
– Чего же этот Малаховский щурится? – с веселой ноткой включился я в беседу.
Лина Семеновна не сразу ответила. Перетасовала карты, раздала их.
– То ли в глаза не может смотреть людям, то ли присматривается к ним. Ну и пусть, цену ему мы хорошо знаем…
За окном темень. Ветер разогнал тучи, и сразу стихла однообразная дробь капель. Через открытую форточку в комнату струился сырой воздух. Раздался мелодичный звон часов. Восемь ударов. Раньше в такое время жизнь бурлила, а сейчас замирала.
– Нам пора, – поднялся Антон Семенович, – далековато идти, пока доберемся домой, в аккурат комендантский час начнется.
– Приходите завтра пораньше, – любезно пригласил Вячеслав Васильевич. – Виктор дома будет. Он азартный игрок.
– Спасибо, придем.
Когда мы шли к Колпаку домой, он по дороге рассказал все, что знал о Викторе Измайлове. Внимательно слушал я Колпака. Именно такой парень нам и нужен, подумалось. Хотя с Виктором я еще не был знаком, однако проникся к нему уважением.
На следующий день за чаем у Измайловых Виктор спросил меня, давно ли я в Луцке, чем занимаюсь.
– В Луцке недавно, работу подыскиваю.
– Какую?
– Какая прийдется по душе.
Внимательно слушал нашу беседу Вячеслав Васильевич. Он, видимо, вспомнил, как ему приходилось искать работу. До марта 1942 года семья перебивалась тем, что меняла вещи на хлеб. Украинские националисты донесли на него местной полиции, его арестовали.
– Если скажешь правду – отпущу домой, – обещал начальник полиции Вознесенский. – Ты коммунист?
– Нет!
Полиция не располагала точными данными о принадлежности Вячеслава Васильевича к Коммунистической партии. Адвокат по профессии, Измайлов учел это обстоятельство и потребовал очной ставки с доносчиком.
– Ишь чего захотел! – рассмеялся в лицо толстолицый полицай. – А почему же ты не работаешь? Большевиков ждешь? Напрасно! Их песенка спета!
– Я юрист и хочу работать.
– Надо работать, а не только хотеть! – сердито оборвал его Вознесенский. – А то, пожалуй, с добровольцами поедешь в Германию.
Улик не оказалось, и Вознесенский отпустил Измайлова. А через две недели по указанию начальника арбайтзамта* (* Биржа труда) Пителя Вячеслав Васильевич устроился грузчиком на крупорушке. С тех пор в семье Измайловых наступило некоторое облегчение. В доме появился хлеб, чай пили с сахаром.
Виктор ответил мне:
– Работу найдете, прийдется ли по душе – не знаю. Ведь это еще и от вас зависит…
Намек был весьма прозрачным – речь шла о борьбе с оккупантами.
При последующих встречах с Измайловым шло взаимное «прощупывание». Однажды, рассказывая о появившейся в городе листовке с сообщением Советского Информбюро, Виктор с воодушевлением воскликнул: «Молодцы ребята!» А я ему в тон:
– С такими молодцами не грешно бы познакомиться!
– Для чего?
Наступил момент, когда требовалось сказать правду. И я ответил:
– Для дела. Можно было бы создать подпольную коммунистическую организацию.