Паша поднялась во весь рост, расстелила одеяло и сняла платье. Пестрые спортивные трусики и лифчик обтягивали белоснежное тело. Козырь не мог не заметить красивую одинокую фигуру девушки и направился к ней.
– Разрешите присесть?
– Пожалуйста!
Козырь всмотрелся в Пашу. Удивительно знакомое лицо! А может, это случайное совпадение? Агент почувствовал себя неловко.
– Где я с вами встречался? Не могу сейчас припомнить.
– В банке. Я работала там до войны, тружусь и сейчас.
– Ага, возможно, возможно. – А про себя: «Молчит о лагере». – Ну, раз мы старые знакомые, я кое-что имею…
Козырь вынул из бокового кармана плоскую бутылку, наполненную напитком, а из другого кармана – несколько леденцов.
– Обычно я подкрепляюсь после купания, а сейчас – по случаю нашего знакомства, – картавил агент.
Он заглянул в улыбнувшиеся черные глаза Паши и рассудил: девушка дарит улыбку, значит, неспроста. А почему бы и нет? Он еще не так стар, стукнуло лишь сорок три. Разве он не может нравиться простой банковской служащей, которую только случай спас от ареста? Расправиться с девчонкой он всегда успеет, а пока жизнь есть жизнь!
Увлеченный такими радужными мыслями, Козырь не заметил легкого кивка головы Савельевой, обращенного к Виктору, который означал: «Приготовиться!» А вслух:
– С удовольствием разделю с вами трапезу. Но давайте условимся так: вам, как мужчине, полагается до и после купания, а мне только после. Согласны?
– Конечно!
Козырь большими глотками опустошил почти стакан водки. По запаху Паша определила – самогонка. Закусив леденцом, он спросил:
– А где барышня живет? Одна? Чудесно! Значит, обедать будем вместе?..
Паша и Козырь вошли в воду. Виктор приподнялся. Но условленный сигнал не поступил. Действовать пока еще рано: близко купались двое молодых парней, нужно переждать. Такое обстоятельство раздражало Виктора, однако он привык проявлять выдержку. «Знакомые» вышли на берег, уселись на одеяло и громко рассмеялись. До Виктора долетели слова, сказанные Пашей нарочито громко:
– Мне не холодно, а вы согрейтесь! Мы еще поплаваем! Правда?
– Конечно, – не весьма охотно ответил Козырь. Агент выпил еще полстакана самогонки и опять закусил леденцом. Веки отяжелели, весь он скис.
– Окунемся?-лукаво предложила Паша.
– Может, на сегодня хватит? – Козырь посмотрел в лицо Паши. – Другим разом. А?
– Дело хозяйское, но я всегда выполняю обещание. А вы?
– Я тоже! Раз обещал – окунемся!
Козырь выпрямился:
– Ну, пошли?
Перед тем как прыгнуть в воду, агент задержался на берегу, оглянулся по сторонам. Парни ушли, а «спортсмен» на них не обращал внимания. От водки слегка помутило в голове, но он не настолько пьян, чтобы показаться смешным в глазах симпатичной молодушки. «Нужно поскорей искупаться, рассуждал он, зайти по важному делу в полицейский участок, а затем в гости к этой…» С такими планами Козырь нырнул. И тут же за ним в воду бросился Виктор. На миг голова Козыря показалась над водой и сразу исчезла. Испуганными глазами Паша увидела появившиеся на поверхности пузыри. Почему так долго не всплывает Виктор? А он схватил за ногу предателя, резко потащил его на дно. От неожиданности Козырь захлебнулся. У Виктора от волнения тоже не хватало воздуха. «Десять… двадцать… сорок» – отсчитал он секунды и быстро всплыл. Негромко попросил приготовленный камень и опять нырнул. Виктор обхватил веревкой послушное тело Козыря. Тем временем Паша успела проверить содержимое в карманах костюма Козыря. Деньги и часы она вложила обратно, забрала лишь записную книжку. Крепко все увязав с камнем, она поднесла к берегу и, когда показался Виктор, бросила ему. Вещи пошли на дно к своему хозяину.
Дома подпольщики ознакомились с содержанием записной книжки предателя. В ней среди других записей значилось о прибытии в Луцк подозрительной девушки, за которой он следил до момента ее прихода на квартиру полицейского Обновленного. Тут же было дано краткое описание внешности девушки, которая «почему-то дважды отправлялась за город, в сторону ближайшего хутора». На листке записной книжки стояла дата: «1 июня 1943 года».
15. ОДНИ ИСПЫТАНИЯ
Ядзя шла на маяк с очередным донесением. По моему совету она взяла с собой несколько старых вещей – кофты, платок, ботинки. Узелком Ядзя была недовольна, не хотелось ей нагружаться. А надо!
– В случае чего, скажешь, что идешь в село менять на продукты. А вот удостоверение, что ты жительница Луцка. Чисто?
– Где взяли?
– Бланк принесли настоящий, а печать я сделал.
Ядзя внимательно рассмотрела удостоверение и громко выразила свой восторг.
– Как настоящее!
Ядзя возвратилась и передала мне срочное задание. Нужна была новая карта с дислокацией военных объектов.
Савельевой я рассказал о наших новых заботах. Так уже повелось, что все оперативные поручения передавались для исполнения ей, а Паша уже определяла, кто лучше его сможет выполнить.
Когда я пришел к Савельевой, там находился члeн подпольной группы Олег Чаповский, который освободился из лагеря по документу на имя «Харченко».
– Что нибудь новое? – спросила Паша.
– Я посмотрел в сторону Чаповского.
Паша поняла и сказала:
– Говорите.
Узнав о новом задании, Паша задумалась, а потом обратилась к Чаповскому.
– Сделаешь, Олег?
– Сделаю!
Двадцатишестилетнего Чаповского, киевлянина, высокого блондина с добрым лицом, любили подпольщики. Не скупой на шутку, он всегда вносил веселье. Юмор и находчивость унаследовал он от отца, старого большевика, рабочего обувной фабрики, которого в первые дни оккупации Киева расстреляли в Бабьем Яру. Жестокое известие пришло к сыну-красноармейцу в Ростов-на-Дону. По окончании артиллерийского училища Чаповскому присвоили звание лейтенанта. С того дня он мужественно сражался с врагами Родины в гаубичном полку стрелковой дивизии. В боях под Витебском полк потерпел поражение. Один дивизион пошел на прорыв вражеского окружения в направлении Ленинграда, другой, в котором был Чаповский, отправился ночью на юг. Коварный враг теснил храбрецов, ряды их редели. Оставшихся в живых пленили.
Возле Овруча вместе с несколькими смельчаками он бежал. Однако Чаповскому явно не везло. Во время одной из облав его задержали и на сей раз водворили в Житомирский лагерь военнопленных, не подозревая о совершен-ных им ранее преступлениях против оккупантов. Однажды Олега с выбитыми зубами выгнали рыть яму. Узников заставляли готовить себе могилу. Им приказывали раздеваться и ложиться на дно ямы вниз лицом. Потом фашисты стреляли в головы и затылки обреченных. Гора трупов росла…
Дрожащими руками, сознавая своё полное бессилие, копал Олег яму в ожидании череда. Но вот до уха донеслось: «Так и умрем? Нет!» Он увидел, как сильные руки двух пленников сбили с ног конвоира. Из захваченного оружия они открыли стрельбу по гестаповцам и полицейским. В наступившем смятении пленные начали разбегаться. Но куда? Вражьи пулеметы косили всех. Были убиты два смельчака, напавшие на конвоиров. Пуля впилась в кисть руки Олега. Сбитый с ног, он вместе с другими был сброшен в яму. Озверевшие гестаповцы бросили туда мертвых и раненых и стреляли по ним из автоматов. Но Чаповский оказался под двумя трупами и избежал смертельной пули.
Яму гестаповцы не засыпали землей, она была не полной и поэтому они решили засыпать ее утром.
Ночь медленно таяла. Занимался рассвет. Мимо страшного побоища, от которого удалились даже два патруля, проходила старушка, жительница Житомира. Она услышала негромкий стон. Да, кто-то стонет. Присмотрелась. Глазам не верилось! В незакрытой яме она увидела трупы. Но что это? Немощный человек пытался выбраться из ямы. Кто это? Привидение? Боже!.. В страхе замерло сердце. Старушка трижды перекрестилась. Слезы застелили глаза.
– Вот идолы, что делают… И мой сын воюет…