Борис посмотрел на Павла. Оба понимали друг друга без слов.
— Надо подняться выше, — сказал Борис, — здесь бесполезно пытаться перейти поток. С таким течением мы не справимся.
— А может быть, спуститься вниз? — спросила нерешительно Женя.
— Куда? К озеру? Бессмысленно терять драгоценное время. Надо подниматься, пока не дойдем до перекатов, где русло шире и течение менее бурное.
Они пошли по гребню. Борис не сводил глаз с потока, выбирая место, пригодное для переправы. Вода за многие сотни лет падения прорыла в твердой породе глубокую впадину. В узких местах бешено крутились водовороты. Но Борис надеялся, что выше, где были более пологие склоны, удастся найги брод.
Шли молча. Из‑за шума потока говорить было трудно. Молчание было нарушено неожиданной встречей.
— Смотрите! — услышал Борис голос Жени.
Он поднял глаза. Сердце его дрогнуло от изумления и восхищения: на вершине скалы, поднимающейся почти отвесно по ту сторону потока, стоял горный баран. Расстояние уменьшало его размеры, но видно было, что он во много раз крупнее любого из баранов, каких приходилось когда‑либо видеть Борису на свободе и в коллекциях музеев. Исполинское животное застыло в царственной позе, высоко подняв голову, увенчанную мощными, круто завитыми рогами, и опираясь передними ногами на гребень скалы.
Павел вопросительно посмотрел на Бориса.
— Гигантский архар! — крикнул Борис.
Архар медленно повернул голову. Вздрогнул и прянул в воздух. И через мгновение с потрясающей быстротой гигантскими скачками вниз, к бушующему потоку, понеслось целое стадо. Впечатление напоминало низвергающуюся лавину. Прыжок — великолепное тело распласталось в воздухе над потоком, дробно застучали копыта о камни, и архары серыми молниями пронеслись мимо отряда, осыпая путников мелкими камнями, выброшенными из‑под копыт.
— Жаль, что мы не архары! — крикнул Павел.
Встреча с архарами была единственной остановкой во время дальнейшего подъема. Наконец крутизна склона стала меньше. Здесь начались перекаты, на которые рассчитывал Борис, разыскивая переправы.
Поток разливался в ширину на 15–20 метров. Вода бурлила вокруг крупных камней, разбросанных по дну ущелья.
— Попробуем здесь, — сказал Борис и начал осторожно спускаться вниз.
Они остановились у края потока, прижавшись к скату, обдаваемые мелкими брызгами с головы до ног. Впечатление стремительного течения воды ошеломляло. Им казалось, что они сами неслись навстречу потоку с захватывающей дух сумасшедшей скоростью.
Павел медленно опустился на корточки. Отворачивая лицо от брызг, он зачерпнул рукой воду.
— Что ты делаешь? — крикнул Борис сердито.
Павел, не отвечая, поднес руку ко рту, сделал глоток, снова опустил — и пил, пил… очевидно не имея сил удержаться.
— Перестань, — крикнула Женя.
Но Павел не поднялся, пока не утолил сжигающей его горло жажды.
Они начали переправу.
На всю жизнь в памяти Бориса сохранилось это передвижение по камням, висящим над пеной бушующего потока и вздрагивающим от напора воды.
Павел медленно отпускал веревку. Борис делал шаг, закреплял ногу на камне и отталкивался, чтобы перенести тело на новую точку опоры. Передышка была ничтожно малой, потому что сохранить равновесие оказалось невероятно трудным и, чтобы не упасть, следовало немедленно делать следующий шаг. Были участки, где камни совсем скрывались под водой. Здесь приходилось ступать почти наугад, нащупывая невидимую опору. Ноги Бориса промокли выше колен. Мышцы застыли от леденящего холода. Еще последний прыжок — и с чувством невыразимого облегчения Борис почувствовал под ногами твердые камни противоположного берега.
Жене было легче. Она могла не заботиться о сохранении равновесия: Борис в Павел беспрерывно поддерживали девушку, туго натягивая веревку…
— Ой, как было страшно! — призналась Женя, просияв в лицо Борису своей белозубой улыбкой, и сейчас же повернулась снова к потоку, следя за переправой Павла.
Он шел с напряжением. Несколько раз терял равновесие, шатаясь на крошечной площадке, как пьяный.
— Ему же мешает груз! — крикнула Женя.
Борис кивнул головой. Но обсуждать положение было уже бесполезно… Ясно было, что в случае падения в воду, мешок Павла окажется огромной помехой при вытаскивании упавшего. Однако каким‑то чудом Павел преодолел все препятствия. Только при последнем прыжке силы ему изменили, и ноги со скрежетом сорвались с камня. Борис и Женя едва успели удержать его, схватив за руки.
Лицо Павла было смертельно бледно. Он крепко сжимал стучащие друг о друга зубы.