Её учили любить природу и преклоняться перед законами её. Но когда закон природы лишил её зрения, это не могло её утешить.
И если уж не миновать той страшной ночи, то она хотела бы оттянуть её хотя бы до их переезда в Европу. Ведь она ещё никогда не видела шумящего ручья и прекрасной весны, которые Орловский ей описал. Ещё никогда она не слышала соловья и кукушку в лесу. Ах, хоть бы ещё год прожить при свете перед наступлением ночи девушка бросилась в кресло и закрыла лицо руками; ей стало страшно. Ей хотелось плакать, это облегчило бы её, но плакать ей запретили. Она протянула руку к серебряному колокольчику на мраморном столике и позвонила. Из-за миртового куста выскочила и подбежала к ней девочка лет семи в пёстрой одежде.
— Что прикажете, повелительница?
— Господин маркиз уже дома?
— Нет ещё. Ваше величество прикажет его позвать?
— Нет, позови Орфу.
Девочка исчезла. Вскоре перед печальной повелительницей стояла стройная молодая дама, полуегиптянка, полуиспанка.
— Почитать вам вслух, дорогая повелительница? Только что прибыли новые книги и ноты. Ася их уже играет. Нельзя вам быть, такой печальной. Ваш отец очень обрадуется, когда узнает, что вы сами сюда пришли!
— А что это за новые ноты и книги? — спросила девушка с интересом. — Есть ли среди них жизнеописание Вашингтона, которое я заказала?
— Я ещё не всё пересмотрела, дорогая повелительница, однако, мне кажется, что нет. Если позволите, я принесу книги сюда.
— Нет, я пойду с тобой. Это жизнеописание должно быть!
Лицо её омрачилось.
Через несколько минут обе дамы находились в холле, являвшемся продолжением оранжереи, где два больших зеркала отражали прелестный образ молодой девушки, рассматривающей книги. Но выражение её лица становилось всё мрачнее.
На вопрос компаньонки: «Что прикажете прочитать?» последовал полукапризный, полупечальный ответ:
— Когда не выполняют моих заказов, я должна слушать то, чего не хочу, да?
Ничего мне из этих книг не надо читать! Отнеси их в библиотеку отца!
— Но, повелительница, маркиз будет опечален. Ведь он хотел вас обрадовать.
— Меня обрадовать? Никто не хочет меня обрадовать, никто!
— Повелительница дорогая, не плачьте, ах, не плачьте!
Растерявшись, молодая дама стояла перед своей рассерженной повелительницей.
Искреннее сострадание и любовь выражало её смуглое лицо.
— Ах, что я вижу — моя маркиза плачет! — проговорил вдруг рядом с ней заискивающий голос. — А я разучила такую чудную пьесу! Вы позволите мне, не правда ли, вам её сыграть?
Другая компаньонка, по внешности настоящая француженка с живыми глазами и хорошими манерами, наклонилась к маркизе, опускаясь на одно колено.
— Можно, я сыграю? Эта музыка, этот божественный дар, вас утешит.
Молодая дама подбежала к дорогому роялю, открыла его и начала так завораживающе играть, что повелительница встала и подошла к играющей.
Между тем Орфа, расставляя книги на полке, с большим интересом углубилась в чтение одной из них.
Музыка сделала своё дело. Печаль и огорчение исчезли с нежного лица повелительницы. Оживлённо беседуя, она едва услышала, что её прислуга уже во второй раз объявила о чьём-то приходе.
— А кто пришёл? — спросила маркиза.
— Его милость, пан Орловский.
Голубые глаза девушки загорелись.
— Прошу его войти!
— О, это очень вежливый господин, — похвалила его молодая француженка. — Вчера и позавчера он осведомлялся о вашем самочувствии, а сегодня пришёл сам.
— Он спрашивал обо мне?
Видно было, что внимание молодого человека ей по душе. Он за короткое время стал их добрым другом. Как она радовалась его приходу! Ведь пан Орловский каждый раз приносил ей добрую весть или рассказывал что-либо интересное, над чем она долгое время размышляла в одиночестве.
И сегодня она с радостью протянула ему руку.
— О, я и не ожидал, — удивился пан Адам, усаживаясь в предложенное кресло, — что маркиза сама меня встретит!
— Увы, — покачала она головой, — это только на время, а потом снова наступит ночь.
— Зачем об этом думать, дорогая маркиза? Уже скоро мы отправимся в путь.
— Вы думаете, что снег там уже растаял?
— Наверное. Но вы же знаете, что сперва мы посетим Италию, а затем Германию; а между тем там и весна наступит, и мы с ласточками прилетим на мою родину. Только что я получил телеграмму от вашего управляющего. Ремонт в Подолине идёт полным ходом. Однако, дорогая маркиза, как бы они там ни старались, такую красоту, как эта, они не сумеют создать.
— И не надо. Интереснее находить новое.
— О, это верно!
— А я вот что хотела спросить, пан Орловский, — Тамара достала фотографию,
— что вот здесь, перед замком?
— Маленькая узкая долина, а в ней бедная деревушка, а на другой стороне — горы.
— А за горами? — девушка не заметила, как внезапно помрачнело лицо пана Адама, однако это не ускользнуло от компаньонок маркизы. — Что там? — спросила она ещё раз.
— На другой стороне находится имение Горка, оно принадлежало моему деду.
— Вот как? — сказала маркиза удивлённо и заинтересованно. — А кому оно принадлежит сейчас?
— Он подарил его своей внучке.
— Вашей кузине? И она там живёт?
— Да, иногда, по крайней мере, я думаю.
И снова компаньонки заметили растерянность на лице гостя.
— Тогда мы с ней будем почти соседями. Вы как считаете, посетит она меня когданибудь?
— Конечно, если вы пожелаете; но только в том случае, если вы и нам окажете честь посетить Орлов.
— Мы обязательно придём, — пообещала девушка по-детски. — Только я не знаю, понравится ли моим компаньонкам у вас, — добавила она, мило улыбаясь.
— О, для нас везде рай, где вы, дорогая маркиза, — уверила её Ася.
— Мы с удовольствием побываем в незнакомой стране, — сказала Орфа немного спокойнее.
— Однако мы отвлеклись. Мы говорили об имении, в котором живёт ваша кузина. Как её, собственно, зовут?
— Маргита Орловская.
— Маргита? Какое хорошее имя! Орловская — значит она дочь вашего дяди, не правда ли?
— Нет, тёти — дочери дедушки.
— Значит, она была замужем за Орловским?
Ему было трудно ответить. Если бы Тамара не так скоро должна была оказаться вблизи Горки, он мог бы ответить коротким «да». Сказать же теперь: «Она моя жена», когда он раньше об этом ничего не говорил, было Адаму слишком неприятно. Оставить дело невыясненным, пока Тамара не приедет в Подолин, тоже было нехорошо. Что бы она подумала о нём? Да, положение было трудным. И вдруг за дверью послышалось: «Тамара, любимая, ты здесь? И у тебя гость?».
Пожалуй, пан Адам уже давно никого так радостно не приветствовал, как сейчас входящего маркиза Орано. И вскоре он забыл этот неприятный для негс момент. И вообще он изо дня в день всё больше забывал всё, даже свои археологические исследования, ибо его постоянно занимала несчастная судьба молодой дочери востока с печальными голубыми глазами.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
— Добрый день, тётя, как тепло у вас! Позвольте мне немного погреться.
— О, пожалуйста, пан Урзин! Откуда вы идёте? На улице такой ветер, будто зима хочет вернуться.
Бог даст, этого не будет.
Молодой провизор снял свой плащ и подсел к огню. Пани Прибовская подложила в печь дров.
— Вот посмотрите, пан Урзин, — сказала она, разворачивая довольно большой пакет, какую я сделала покупку. Пан Коримский мне поручил купить материал на костюмы для обоих учеников. А сегодня приходил сюда знакомый человек с мануфактурой, так я у него и купила. Что вы скажете?