Итак, мой шестнадцатый день рождения отмечался скромно. Дорис, моя приемная мама, незадолго до этого события умерла от рака. Однако моя сводная сестра Дебора испекла торт, а Гарри подарил мне новую удочку. Я задул свечи, мы съели торт, а затем Гарри пригласил меня на задний двор нашего скромного дома в Коконат-Гроув. Он расположился за предназначенным для пикников столом из красного дерева, собственноручно поставленным им около очага для барбекю, и жестом предложил сесть рядом.
— Итак, Декс, — сказал он, — тебе шестнадцать. Ты почти мужчина.
Я не совсем понял, что это означало. Я? Мужчина? Совсем как у людей? Я не знал, какого ответа он от меня ждет, но зато мне было хорошо известно, что отпускать остроты в присутствии Гарри не следует. Я ограничился кивком.
— Ты вообще-то интересуешься девочками? — спросил он, пронзив меня рентгеновским лучом своих голубых глаз.
— Хм-м… В каком смысле?
— Целуешься. Ходишь на свидания. Занимаешься сексом. Одним словом, ты меня понимаешь.
В моей голове все завертелось, казалось, меня по лбу откуда-то изнутри черепа пнула чья-то нога.
— Нет… мм… нет, — произнес я заплетающимся языком. — Ничего такого.
Гарри тоже кивнул, словно мои слова имели какой-то смысл, и продолжил:
— Знаю, мальчики тебя тоже не интересуют.
Гарри посмотрел на стол, затем взглянул в сторону дома и продолжил:
— Когда мне исполнилось шестнадцать, отец сводил меня к шлюхе. — Он покачал головой, а на его губах промелькнула едва заметная улыбка. — Чтобы пережить это, мне потребовалось целых десять лет.
Я не понимал, что на это можно сказать. Секс для меня был абсолютно чуждым, а мысль, чтобы платить за него для своего ребенка, особенно если этим ребенком был Гарри… Ну, это вообще… Я посмотрел на Гарри с чувством, похожим на панику, и он улыбнулся:
— Нет, я вовсе не собираюсь тебе предлагать этого. Думаю, ты извлечешь больше пользы из удочки. — Гарри медленно покачал головой и устремил взгляд над столом, через задний двор на проходящую за ним улицу. — Или из разделочного ножа.
— Да, — ответил я, делая все, чтобы мой голос не звучал слишком возбужденно.
— Нет, нам обоим известно, чего ты хочешь. Но ты пока для этого не готов.
Начиная с первого разговора со мной о том, кто я такой (разговор состоялся во время памятной поездки за город), мы постоянно готовились. Добивались, по словам Гарри, умения принять боевую стойку. Как молодой псевдочеловек с бараньими мозгами я был готов немедленно приняться задело, но Гарри меня удерживал, всегда зная, что к чему.
— Я могу быть осторожным, — произнес я.
— Но ты пока далек от совершенства. Существуют правила, Декстер. Должны существовать. И они отделят тебя от всех других тебе подобных.
— Сливайся с окружением. Не оставляй следов, не рискуй и…
— Есть вещи более важные, — покачал головой Гарри. — Ты должен быть абсолютно уверен, что данная личность этого заслуживает. Мне множество раз приходилось отпускать задержанных, зная, что те виновны. Мерзавцы смотрели на меня и ухмылялись. Я тоже все знал и понимал, однако мне приходилось открывать для них двери. — Гарри стиснул зубы и стукнул кулаком по столешнице. — Тебе этого делать не придется. Но… ты должен быть уверен, абсолютно уверен, Декстер. — Он поднял руки, обратив их ко мне ладонями. — Добывай доказательства. Их, слава Богу, тебе не придется предъявлять в суде. — Он горько рассмеялся и продолжил: — Тебе нигде не надо будет выступать. Но ты обязан получить доказательства, Декстер. И это — самое важное. — Гарри постучал по столу костяшками пальцев. — Доказательства нужны прежде всего тебе. И даже раздобыв их… — Он сделал паузу, что было для него нетипично, а я молча ждал, что сейчас последует нечто весьма сложное. — Но, даже имея доказательства, тебе придется иногда их отпускать. Вне зависимости от того, насколько они заслуживают наказания. В тех случаях, например, когда они… слишком на виду. Если твои действия могут привлечь чрезмерное внимание, открывай для этих типов дверь.
Так обстояли дела. У Гарри, как всегда, был готов для меня ответ. В тех случаях, когда я не был до конца уверен, я слышал его шепот. Я не сомневался, что Доукс являет собой нечто большее, чем злобный и страдающий чрезмерной подозрительностью коп, но у меня не было никаких доказательств. Кроме того, обнаружение разделанного на куски полицейского способно вызвать возмущение всего города. После недавней безвременной кончины детектива Ла Гэрты полицейские чины не смогут остаться равнодушными к тому, что аналогичным путем отправился на тот свет еще один коп.