— По-моему, я задал тебе вопрос.
— Калле, садись в машину! Немедленно! — Хорошенькая блондинка на пассажирском сиденье наклонилась влево и дернула громилу за рубашку. Он слегка качнулся, но удержался на ногах. Широко расставив ноги, он уже повернулся, чтобы снова сесть в машину и мчаться дальше.
Но лишь до той минуты, пока не прочел что-то в глазах молодого парня с мотоциклом.
— Прежде чем огорчить тебя, приятель, — негромко промурлыкал молодой человек, обращаясь к здоровенному шведу, — позволь, я открою тебе один маленький секрет, ладно?
Невозмутимо улыбаясь, мотоциклист подошел к онемевшему туристу, привстал на цыпочки и почти прижался своими невероятными губами к волосатому уху. Опешив, я смотрела на него во все глаза. Он не был ни высок, ни особенно широк в плечах, однако двигался так, будто его тело под черными джинсами и черной футболкой состояло из одних стальных мускулов. Другими словами, этот парень двигался так, словно в его распоряжении была вечность, чтобы прошептать на ухо шведу то, что он собирался сказать. Водитель, сжав пудовые кулаки, уже почти открыл рот, чтобы возразить. В груди у меня екнуло — мне вдруг показалось, что верзила швед сейчас поднимет руку, вцепится парню в волосы, спадавшие ему на плечи — я забыла сказать, что прическа у него была в точности, как у Киану Ривза, — и одним легким движением свернет ему шею. На какую-то секунду я действительно поверила в то, что именно это он и собирается сделать. Презрительная и наглая усмешка, игравшая на губах здоровяка, стала шире.
А потом она вдруг как будто примерзла к его физиономии. Квадратная челюсть верзилы шведа отвалилась, похожая на лопату ручища опустилась.
Конечно, с того места, где стояла, я не могла слышать, что пробормотал ему на ухо этот симпатичный парень с мотоциклом, но рассерженным он не выглядел, это уж точно. Больше того — он даже протянул руку и игриво потрепал вконец обалдевшего шведа по небритой щеке, словно обрадовался, что тот наконец понял. Потом повернулся и, улыбнувшись мне, неторопливо зашагал обратно к своему полуиздохшему красному мотоциклу. А верзила водитель так и остался стоять с отвалившейся челюстью возле своей шикарной тачки, слишком ошеломленный, чтобы почувствовать, что рот у него до сих пор открыт, — видимо, переваривал услышанное. Я и по сей день не знаю, что длинноволосый парень ему сказал, но, очевидно, нечто такое, что напрочь лишило беднягу шведа способности двигаться, пригвоздило его к месту, разом превратив в соляной столб. Могу поклясться, что это так, — я собственными глазами видела, как его девушке пришлось какое-то время дергать его за рубашку, прежде чем он пришел в себя. Я едва не расхохоталась: швед буквально впорхнул в машину — быстрее, чем мои собственные ученики вылетают из класса, едва прозвенит звонок — а потом с силой дал по газам и так стремительно сорвался с места, что на асфальте остался черный след. «БМВ» с ревом обогнул здание церкви и исчез. Больше в городе мы его не видели.
Парень в черной футболке уже догадался, что я иду к нему, — он знал это еще до того, как я сделала первый шаг. Я знаю… я уверена, что он это знал; это было заметно по тому, как он на мгновение замер, прежде чем нагнуться и подтянуть еще один болт.
— Ну, какдеа? — не поворачиваясь, промурлыкал он. В его голосе чувствовался дублинский акцент, ну и, может быть, капелька того, с которым разговаривают уроженцы графства Корк… и еще чуть-чуть чего-то такого, говорившего, что парень этот явно не из наших мест. Я еще тогда подумала, что он мурлыкает, точно сытый кот.
— Да, в общем-то, неплохо, наверное, — пробормотала я, чувствуя себя полной дурой оттого, что стою вот так и таращусь на него, хлопая глазами. На мне был мой обычный «учительский» костюм: жакет с юбкой «разумной длины» и не менее «разумные» туфли на низком каблуке. Словом, сексуальности во мне не было ни на грош, и я мысленно проклинала коварную судьбу, которая сыграла со мной злую шутку, заставив вырядиться подобным образом как раз в тот день, когда на моем пути появился этот юноша на мотоцикле.
А потом он вдруг повернулся и посмотрел на меня.