– Сиди спокойно, Томми. Ты похож на прыгающую мармеладку, – мама улыбнулась мне, бросив веселый взгляд в зеркало заднего вида, мы ехали домой, после того, как она забрала меня из школы.
Кэсси меня больше не доставала, и мне это нравилось. Я мог поговорить с ней о Гейдже, и она спрашивала меня о том, что мы собирались делать после его возвращения домой. Ее лицо смешно вытянулось, когда я рассказал о рыбалке; она думала, что рыба воняла. Мама тоже так думала, так что я привык к этому. Девчонки просто ничего не понимали. Гейдж говорил, что это прекрасный способ содержать семью. Мне нравилось, как это звучало.
– Я просто знаю, что наши письма придут сегодня! – я восторженно подпрыгивал на сиденье, а у мамы опять появилось то самое выражение на лице. Она пыталась не смеяться надо мной, оставаясь строгой. Мне нравилось, когда я мог делать подобное с ней. У мамы был замечательный смех, и это всегда успокаивало меня.
– Черт.
– Я слышала это! Это один цент в банку, мам, – мы договорились с ней, что мама будет класть цент в банку каждый раз, как произнесет плохое слово, а если я хлопну дверью или разбросаю игрушки – то цент кладу я. В конце месяца тот, кто положил последнюю монетку, забирал себе все деньги. В прошлый раз победил я, и у нас была пицца на ужин.
Мамина улыбка исчезла, и я понял, что мы подъехали к дому. А на нижней ступени крыльца сидел Джек. Я больше не мог заставить себя звать его папой. Я не думал, что он заслуживал этого, потому что заставил плакать меня и маму.
– Мам? – спросил я, когда она остановила машину на подъездной дорожке, а Джек встал. На его лице появилась дурацкая улыбка.
– Я люблю тебя, Томми, – сказала мама, и я мог расслышать слезы в ее голосе.
– Я тоже люблю тебя, мамочка.
– Я хочу, чтобы ты знал, только ты можешь решить идти ли куда-то с ним. Но если ты не хочешь, то я не буду тебя заставлять, – мама была такой сильно. Я знал, что был еще маленьким, и большинство людей сказали бы, не мог понять, что означала дрожь в ее голове или слезы в глазах, но я все понимал.
Мама не хотела, чтобы отец вновь ранил меня.
И я тоже этого не хотел.
– Я не хочу идти с ним, мамочка.
***
Пейсли
Я не должна была испытывать такого облегчения. Я должна была чувствовать себя отвратительно из-за того, что хотела держать сына подальше от его отца, но Джек был таким чертовски ненадежным и эгоистичным. Он ранил Томми каждый раз, когда нарушал обещания, и я не могла выносить этого.
– Договорились, малыш. Я хочу, чтобы ты пошел в дом и разобрал свои вещи, а я приду через минутку, – я должна была возвести стены вокруг себя, чтобы встретиться с Джеком. Я знала, что ему не понравится, когда я передам ему отказ Томми ехать с ним.
– Я могу сначала проверить почту? – спросил Томми. Мне нравилось, что он всегда с волнением ждал новостей от Гейджа. Было грустно, что человек, которого мы даже никогда не встречали, оказался более надежным, чем родной отец Томми.
– Только быстро, – сын молниеносно выскочил из моего «фольксвагена джетты», я даже не успела договорить фразу.
Выходя из машины, я увидела, как Томми побежал по тротуару к небольшому почтовому ящику.
– Да! – его радостный возглас заставил меня улыбнуться. Когда он поднимался по лестнице к дому, то нахмурился, стоило только Джеку попробовать его обнять.
– Томас! – приструнила я его.
– Прости, мам, – пробормотал он, отказываясь даже смотреть на мужчину, стоящего пред ним. – Привет, Джек.
Я была вынуждена прижать руку ко рту, чтобы сдержать смех от выражения потрясения, появившегося на лице Джека, когда мой мальчик убежал в дом.
– Что за чертовщина это только что была, Пейсли? – его голос звучал чуть иначе. В нем проскальзывала обычная злость, но в этот раз ее было больше.
Медленно ступая, я обошла вокруг Джека и поднялась по ступеням, прежде чем ответить.
– Он больше не может уважать тебя, Джек. А чего ты ожидал?
– И что это означает? – неужели, он на самом деле ничего не понимал?
– Мы месяцами не получали от тебя вестей. Ты не поехал с ним на рыбалку. И даже не позвонил, не написал, ничего. Ты либо участвуешь в его жизни, либо нет. Третьего варианта нет.
– Ты забила его голову этой ложью! Я достаточно звонил, – когда Джек подошел ко мне, я отступила, и он усмехнулся. Но выражение в его глазах напугало меня.
– Нет, это была не я. Томми сам сделал свой выбор. И чтобы ты не запланировал на сегодня, он не желает принимать в этом участие.