— Извини.
Встал и отошел.
Кристина облегченно прикрыла глаза. Чужие разговоры её не интересовали, и она не стала напрягать слух, хотя, при желании, смогла бы услышать, о чем говорит Семен. Сейчас больше волновала та щекотливая ситуация, в которую она встряла.
И в голове вертелась постыдная мысль, пугающая до дрожи — а отпустит ли её Дореченцев с яхты? Мужчина уверовал, что она ляжет с ним. А по тому, как предвкушающе блестели его глаза, как на их дне плескалось буря страсти, он незамедлительно может применить силу. С него станет.
Вообще, Семен производил странное впечатление. Вроде бы, вполне цивилизованный мужчина, занимающийся крупным бизнесом. И одновременно в его поведении проскальзывало что-то дикое, первобытное. Не зря же у Кристины в пещере, при взгляде на него, возникла ассоциация с дикарем.
И как теперь сбежать от него?
Вернулся Дореченцев быстро. И, как показалось Кристине, злее прежнего.
— Я должен уехать. На пару часов. Подождешь?
Кристина едва сдержала вздох облегчения.
— Нет.
— Другого ответа я и не ожидал. А жаль…
Кристина покачала головой и поднялась.
— Всё, что не делается — всё к лучшему.
Он оказался рядом молниеносно. Два шага, похожих на два прыжка.
Встал, возвышаясь над ней, подавляя собственной аурой и физической мощью.
— Останься.
По слову предполагалось, что просит. По интонации — приказывает.
Кристина едва не сделала шаг назад. Усилием воли подавила постыдное желание. Сейчас, когда она поняла, что чудом выкрутилась, облегчение накрыло её с головой. Плевать, с каким мнением о ней он останется. Пусть думает, что хочет. Кристина знала лишь одно — она сделает всё возможное, да и невозможное тоже, чтобы держаться от него в стороне. И впредь нигде не пересекаться.
С пересадками или прямым рейсом, она завтра же вылетает в Россию. А там — домой. Не в Москву, а в пригород, к бабушке.
С братцем, так бесстыдно, так нагло подставившим её, она побеседует чуть позже.
— Вызови мне, пожалуйста, такси, — она старалась говорить ровно, но его присутствие рядом будоражило её кошку и давило на саму Кристину.
Говорят, что очень сильные самцы в состоянии считывать эмоции самок. По запаху. Наверное, так и было на этот раз.
Потому что Дореченев порывисто сделал последний шаг в её сторону, ликвидируя любое расстояние между ними, и глухо зарычав, рывком прижал девушку к себе, ощутимо впечатав в грудь.
— Не убежишь, поняла?
Прорычал и накрыл её губы своими.
Он не целовал.
Он брал.
То, что по праву сильнейшего принадлежит ему.
Его губы требовательно прижались к её. Мяли. Пощипывали. Клеймили своим запахом и вкусом.
Кристина в первую секунду опешила. Даже не удивилась, а именно опешила. Она и предположить не могла, что он вот так бесцеремонно набросится на неё. Их знакомство и диалог меньше всего предполагал дальнейший физический контакт. Тем более, страстный поцелуй…
От которого неожиданно подкосились колени, и задрожали ноги.
Реакция была странной. Очень. И пугающей.
Кристина забилась, желая прервать контакт, но столкнулась с тем, что Дореченцев лишь усилил хватку. Прижал её к себе. И вновь приглушенно зарычал.
От его рычания кошка заметалась. Прижала уши. Но убежать не попыталась. Напротив, едва ли не начала ластиться, что Кристина расценила, как предательство чистой воды. Да что та творит? Неужели не понимает, своим поведением подставляет подножку ей, человеку? Что делает её слабой, безвольной? Но кошке было всё равно — её вели инстинкты.
И сейчас они требовали подчиниться тому, кто для неё был чертовски привлекательным.
Поцелуй становился всё более смелым. Яростным. Дореченцев пытался раздвинуть губы Кристины, и той пришлось приложить все усилия, чтобы противостоять напору. Делать нечего — пришлось применить экстренные меры.
Конкретно — укусить Дореченцева.
Тот, издав утробный рык, оторвался от неё.
— Ах ты…
Его карие глаза полыхали смертельным огнем. И Кристина испугалась. По-настоящему. Ей даже на секунду показалось, что он её ударит, такая бешеная ярость застыла на его лице.
— Пусти меня, — прошипела она, не желая сдавать позиции. Отчетливо понимая — сейчас смалодушничает, он успеет её трахнуть прямо на палубе, разложит на столе, задрав подол. От его большого тела исходила едва ли не ощутимая вибрация, которая невольно передавалась и ей.
Взгляд — тяжелый. Темный.
Облизнув капельку крови, выступившую на нижней губе от её укуса, и тяжело дыша, Дореченцев сделал шаг назад.