— Тебе хорошо говорить, милая сестричка! Когда ни разу в жизни не пришлось целый день провести в офисе, ломая голову над тем, как привлечь новых клиентов и удержать старых!
— Да, согласна, меня не интересует бизнес, — сказала Кристина, поморщившись. Ее неприятно удивила злость в голосе Армана, и обида подкралась к горлу. Сглотнув, девушка продолжила: — Тебе известно, что мне и роскошь не нужна. Было бы, на что жить, и ладно.
— Ты вполне довольна своей работой художника! — выпалил он, раздражаясь всё сильнее. Её простота и наивность порой его добивала. В кого она, мать вашу, такая уродилась? Вот честное слово, Лакин был бы куда счастливее, будь его сестра прожженная стерва, помешенная на драгоценностях и бабках. С такой они непременно заварили бы несколько крутых авантюр. Эта же…
— Довольна. Не вижу в ней ничего плохого. Я давно говорила, что хочу уехать в Подмосковье. Мне надоела Москва и вся шумиха, связанная с ней и нашей компанией.
— Ты забываешь об одном — «Магнолия» и твоя компания тоже.
Кристина равнодушно пожала плечами и подобрала под себя ноги. Ей стало уютнее, несмотря на искажённое лицо и напряженный пылающий взгляд Армана.
— Мне принадлежит лишь десять процентов акций, и я готова в любой момент их продать.
— Ты этого не сделаешь! — гневно прорычал мужчина, но приказал себе успокоиться. Он давно, ещё в детстве, понял — на Кристинку нельзя давить. Она тотчас вставала в «позу», упиралась «рогами» и делала всё с точностью наоборот. Пришлось усмирить гнев и более жалостливым тоном добавить: — Продажа твоих акций убьет меня.
— Я и не планирую их продавать, просто, когда ты заводишь разговор о компании, начинаю немного нервничать.
— Нервничать не надо. А надо всего лишь привлечь инвестиции Семена Дореченцева.
И снова он взялся за старое!
— То есть, ты считаешь, что я должна его соблазнить! — Кристина всё сильнее начиналась раздражаться. Да сколько можно об одном и том же!
— Ты можешь просто быть с ним любезна?
— Как же! Просто любезна! Перестань, Арман! Может, я немного и старомодна, но отнюдь не наивна!
— Кристи, сестрёнка, ты даже не знакома с ним…
— Тем более…
— Он красивый мужчина.
— Но главное его достоинство — деньги! Не так ли? Его миллионы! — вспылила Кристина и почувствовала, как кровь приливает к лицу. Прескверная ситуация. — Нет, извини, я не играю в грязные игры! Это не по мне.
Арман окончательно разозлился и швырнул пустой стакан в стену. Тот с грохотом разбился, и осколки рассыпались по пушистому ковру, покрывавшему пол в гостиной.
Кристина, не ожидавшая вспышки ярости, испуганно взглянула на брата. Дело принимало серьёзный оборот.
— А что тогда по тебе, а? — закричал он. — Ответь мне! Тебе нравится наряжаться в шмотки, купленные на мною заработанные деньги? Ты предпочитаешь целыми днями пропадать в своей мастерской, рисуя картины, не заботясь о пропитании?…
Не кричи на меня, чёрт побери! — Кристина ругалась редко, но сейчас Арману удалось вывести её из себя. — Что ты себе позволяешь? Так называемые шмотки, ты мне покупаешь сам, чтобы я могла в них сопровождать тебя на бизнес-ланчи, тусовки в новомодных клубах и вечеринки. Мне они не нужны! Я прекрасно чувствую себя в джинсах и свитере! Ты меня постоянно используешь, заставляешь мило улыбаться так называемым потенциальным партнерам по бизнесу и просто «важным людям»! Я соглашалась на всё это, желая тебе помочь, но сейчас ты переходишь все дозволенные границы! Кто дал тебе право так со мной разговаривать? И не смей трогать мои картины!
Она покраснела сильнее, волосы растрепались, серые глаза горели, грудь прерывисто поднималась, ноздри нервно трепетали.
Ей были не свойственны такие вспышки, и поэтому Арман, крепко сжав губы, отчего они превратились в тонкую линию, примирительно сказал:
— Прости. Я в постоянном напряжении. Нервы сдают. Прости…
Кристина облизнула губы и провела рукой по лбу.
— Ладно. Мы оба переборщили.
— Согласен.
На минуту воцарилась тишина. Было слышно, как большие настенные часы безжалостно отсчитывают время.
— Кристи, — снова осторожно начал Арман. Никуда от него сестренка не денется — теперь он попробует зайти с другой стороны, — выслушай меня. У тебя сложилось неверное впечатление. Если ты думаешь, что мне приятен наш разговор, то сильно ошибаешься. Просто я вынужден так говорить. Обстоятельства загнали в угол. Я в полном отчаянии. Ты не представляешь, что со мной творится. Плохо сплю по ночам, да ты и сама меня только сегодня журила, что я похудел. Но я ничего не могу поделать. В голове постоянно копошатся разные мысли. Я думаю и думаю, а ничего толкового надумать не могу.