Лили подтянула колени к груди и обхватила их руками.
– Это было потрясающе. – Ее голос замирал, как будто она не верила до конца в реальность происходящего. – А теперь я хочу сделать для тебя то же, что ты сделал для меня.
Оливер закрыл глаза и покачал головой. Он провел языком вдоль ее бедра.
– Довольно, – сказала она, судорожно втягивая ноздрями воздух. – Долой их, сэр.
Долой их?
– Что вы хотите этим сказать, мисс?
– Я слабая женщина, сэр. Не испытывайте долее моего терпения, притворяясь непонятливым. Снимите штаны. Я не несмышленыш. И у меня есть глаза. Я вижу, что все это оказало на вас заметное воздействие.
– В самом деле? – Он должен был ощутить что угодно, но только не радостное удивление. Но тем не менее именно его он и ощущал. Это была самая сильная страсть на его памяти.
– Поднимись, – скомандовала Лили. – Раздевайся.
Улыбаясь немного смущенно, Оливер поднялся и расстегнул штаны. Немного помедлил.
– Не могу этому поверить. Ты смущаешь меня! Я не привык демонстрировать себя таким образом.
Она хмыкнула.
– Давай не будем разыгрывать здесь спектакль, Оливер. Может быть, раньше тебе и не приходилось действовать именно так. Но не пытайся обмануть меня, что тебе никогда раньше не приходилось снимать штанов перед женщиной, ибо я тебе все равно не поверю.
– Лили!
– Ты же уже знаешь, что я – нахалка. Ну так давай! Не томи меня, или я подумаю, что ты хочешь что-то скрыть.
– Ты, моя девочка, просто возмутительна.
– Может, и так. – Ее внимание было сосредоточено на том месте, которое, очевидно, возбуждало у нее особенный интерес. – Я всегда отличалась, как говорят, вздорным нравом. Но меня никогда не называли возмутительной. Этот отзыв мне льстит.
Он вдруг понял, что стесняется раздеться до конца.
– Дорогая моя, уже слишком поздно.
– Не слишком, – отрезала она. – Мы ведь должны еще кое-что завершить, не так ли, Оливер?
Нужно ли это делать? Или ему лучше настоять на том, что они уже сделали все, что только можно?
– Тебе помочь? Я очень хочу доставить тебе те же ощущения, какие ты доставил мне.
Прилив чувственного желания застал его врасплох. Он рванул штаны вниз, переступил через них, отбросил их в сторону и предстал перед ней. Расставив ноги и уперев кулаки в бока, он стоял, едва удерживаясь от смеха при виде выражения ее лица.
Прошло довольно много времени, прежде чем она произнесла:
– Оливер!
– Да, Лили?
– Так вот из-за чего все это.
Он нахмурился и наклонил голову.
– Я бы сказала, – продолжала она, – что осязательный подход к таким вещам значительно более уместен. Кроме того, он такой чрезвычайно определенно направленный.
Оливер поскреб щеку.
– То есть… Ну, эта штука прямо устремлена на… на… Ну в самом деле, она слишком определенно направлена, ведь правда?
– В настоящий момент, – услышал он будто со стороны свой собственный приглушенный голос. – Это потому, что ты меня возбуждаешь. Ты понимаешь, что происходит между мужчиной и женщиной при таких обстоятельствах?
– В моменты страсти, ты имеешь в виду? О да, думаю, что знаю. Более или менее. Мне кажется, что мне это понравится.
Оливер застонал.
– Ты не болен?
– Я просто на пределе. Мне больно, Лили. Я дрожу от желания получить облегчение. Я схожу с ума от желания.
Она дотронулась до него прежде, чем он понял, что она встала с кушетки. Ее пальцы сомкнулась вокруг него, и у него перехватило дыхание. Он невольно подался к ней всем телом.
– Чудесно, – пробормотала она, глядя на мерные движения его плоти в своих руках. – Какая сила. Каковы ощущения?
Он покачал головой.
Она подождала.
– Неважные?
– Чудесные, – с трудом выдохнул он. – Но лучше прекратить это, или я тебя шокирую.
– Ничто в тебе не может меня шокировать.
Эта барышня слишком самонадеянна.
– Лили, я больше не могу стоять.
– Ты же сказал, что не болен.
– Я не болен. – Он, удерживая ее руки, медленно опустился на колени и увлек ее за собой. – Я слишком возбужден. Ты… Не останавливайся.
– Не буду. – Она сосредоточенно нахмурилась. – Я хочу объяснить, что ты заставил меня почувствовать, когда ты… ну, когда ты это сделал. Это было…
– Лили.
– В чем дело?
– Пожалуйста, помолчи. Просто делай то, что делаешь. Не останавливайся. Не… останавливайся. А-ах! – Облегчение стало растекаться по его телу. В нем сошлись воедино мощный напор и капитуляция, единственная разновидность капитуляции, которая делает мужчину еще более мужественным.
Она не произнесла ни слова. Молча она опустилась рядом с ним на ковер и вытянулась, тесно прижавшись к нему. Вздыхая, она поглаживала его ягодицы и напряженные бедра, а когда он закинул ногу на ее бедро, она подвинулась так, чтобы касаться его плоти.
Он снова ощутил приступ желания и улыбнулся.
– Ну как, Лили, что ты об этом скажешь?
– Подумать только, я могла прожить всю жизнь, так и не испытав этого замечательного ощущения. Ох, у меня будет о чем рассказать… о чем поговорить с самой собой, о чем подумать.
– Расскажи мне, о чем ты собираешься думать.
– О тебе. Я буду думать о тебе и о том, что ты меня заставил испытать. И я буду видеть тебя таким, каков ты есть на самом деле. С этого момента я буду смотреть на тебя и видеть тебя обнаженным.
Отрезвляющее обещание.
– В самом деле?
– О да! Теперь, когда я точно знаю, как ты устроен, я буду видеть перед собой каждую часть твоего тела. И это. – Она покачала на руке его оживающую плоть. – Я теперь смогу определить, думаешь ли ты об этом или нет. Ведь правда? Мне нужно лишь только взглянуть.
– Вы не станете делать таких вещей, мисс! Молодой барышне не пристало проводить время, глядя на мужские… Вы не будете смотреть на меня.
– На мужские верховные скипетры?
Оливер разразился смехом и прижал ее к себе. Он зарылся лицом в ее спутанные шелковистые волосы.
– Просто не знаю, кто ты – невинная шутница или коварный дьявол.
– Я всего лишь откровенна, – возразила она. – Эта часть твоего тела величественна и прекрасна.
– Хватит. – Он пощекотал ее, и она его отпустила, пытаясь перехватить его руку. – Не тебе со мной тягаться, милая Лили. Насколько я понял, ты вполне удовлетворена событиями этой ночи?
– Я бы этого не сказала. – Ей удалось схватить одну его кисть, но он поднес ее руку вместе со своей к ее груди. – О, конечно, это было очень познавательно, но это никак нельзя назвать вполне удовлетворительным.
– Что? – Он опрокинул ее на спину и навис над ней, опираясь на локти, чтобы не придавить ее. Он, конечно, получил удовольствие, но был еще не полностью удовлетворен. – Следует ли это понимать так, что ты жаждешь большего? – Это приключение далеко еще не было окончено, и он был намерен пройти с ней каждый его поворот.
Она замерла, стала очень серьезной и в волнении облизнула губы, глядя на него снизу вверх.
– Не думаю, что я могла бы когда-нибудь тобой пресытиться. Но я знаю, что мне нужно навсегда сохранить эту ночь в памяти и быть этим счастливой.
Оливер приблизил губы к ее губам и поцеловал долгим, нежным, страстным поцелуем. Ее руки обвились вокруг него, и он сполна ощутил ее силу в этом объятии.
– Вот, – сказал он, с усилием оторвавшись от ее рта. – Этим скреплено мое тебе обещание.
Ее глаза заблестели.
– Обещание?
Осторожно! Он не мог загадывать далеко наперед. Так много опасностей подстерегало его на пути, что не было никакой возможности предвидеть свою судьбу. Даже попытка представить себе будущее с другой была немыслима, и столь же немыслимо было представить, что эта девушка отвергнет его, когда узнает о нем все.
– Какое обещание, Оливер?
– Быть твоим рыцарем.
Она улыбнулась. Такую улыбку он видел только у нее. Она сияла.
– Значит, мы друзья? Не такие, как большинство друзей, это правда, – потому что мы испытали это. – Она обхватила ногами его бедра и сомкнула их за его спиной.