— Позамерзли они, Антон Кузьмич, и как притихшие кроты улезли в свои норы. Голыми руками возьмем. Я и лаз уже проделал в минном поле. Дай нам бойцов самых лучших и гранат вдосталь. Отряд поведет Солодков. Он выбрал дорогу-невидимку. Мы вперед, а ты за нами всю роту поведешь. Доложи батальонному.
— Прежде чем доложить, надо проверить, убедиться.
Кожушко обиделся:
— Ты мне не веришь, Антон Кузьмич. И Солодкову тоже? Горько это слышать от тебя… Разве я когда-нибудь тебя подводил?
Драган отправился к Лебедеву. Его доклад о разведанном очень заинтересовал комбата. Драган, будучи командиром-десантником, не раз и не два на учениях высаживался в ночное время в тылу условного врага и успешно справлялся с поставленной задачей. А опыт, нажитый в боях в районе вокзала, равный целой академии, подсказывал ему возможность внезапной атаки. Лебедев, выслушав Драгана, сказал, что шуметь на этот счет пока не следует, докладывать полковнику воздержимся, но действовать надо без промедления.
— Сейчас прикажу подослать к вам саперов. Кто их поведет?
— Солодков.
— Солодков? — переспросил Лебедев и на минуту задумался. — А надо ли его?
— Могу и я. Разрешите?
— Нет, вам нельзя. Вам надо готовить роту. От первых успехов вашей роты будет зависеть успех всего батальона. Пусть с саперами пойдет Солодков.
Ночь была тихая, морозная и снежная, особенно насугробило там, где остались обожженные кустарники. Саперов одели в белые полушубки и в теплые валенки. Прошло уже около двух часов с тех пор, как они ушли в серебристую муть, а от них не было никаких вестей. Драгана это очень тревожило, поскольку ему первому назначено прокладывать дорогу батальону. Да и Лебедев уже дважды звонил и спрашивал, как ему живется и почему он не спит. «У меня тоже бессонница. Иду к тебе на чашку кофе». — «Кофе нет. Есть добрая чарка». — «И это хорошо».
Во втором часу ночи вернулся Солодков. Он доложил, что все, что возможно, саперы сделали, и внезапность атаки, можно считать, обеспечена, если ее начать под рассвет.
— Дайте мне взвод бывалых бойцов, и я с фланга незаметно, потемну поведу их к западному бассейну.
— Отбирайте людей, — приказал Лебедев Драгану, — а я сейчас доложу полковнику.
Штаб утвердил измененный план наступления полка. Договорились, что артиллерийский огонь по противнику начнется на час позже, против ранее назначенного срока, а на участке батальона Лебедева его совсем не будет, если батальон, а потом и весь полк успешно поведет наступление. Скоро после этого в расположений батальона прибыл генерал Родимцев. Он на месте во всем разобрался и, кое-что уточнив, приказал пригласить к нему Солодкова. Генерал долго и внимательно разглядывал политрука, широкоплечего и коренастого, с очень живыми и веселыми глазами. Родимцеву в первую минуту показалось, что выбор, возможно, не очень удачен, и он, чтобы рассеять свои сомнения, не пожалел времени на беседу с Солодковым.
— Вы понимаете свою задачу? — спросил генерал. — Вы уверены…
— Уверен, товарищ гвардии… — не дав договорить генералу, твердо сказал Солодков.
— Не спешите. Доложите, как вы ее себе представляете…
Солодков, нисколько не смущаясь, неторопливо, обдуманно доложил, как он подведет свой взвод к немцам совершенно незаметно и бассейн займет так быстро, что гитлеровцы не успеют глазом моргнуть.
— А дальше?
— А дальше, товарищ гвардии генерал, все будет зависеть от вашей помощи.
— И какой вы ждете помощи? — Родимцеву уже нравился политрук, и он не против был перевести разговор на шутливый тон.
— Не знаю вашего плана и потому не могу войти в роль. — Солодков запнулся.
— В мою роль? — досказал Родимцев.
Солодков помедлил.
— Что же вы молчите? — торопил генерал.
Солодков, улыбнувшись своими зеленоватыми глазами, смело сказал:
— Суворов говорил: плохой тот солдат, который не думает о генеральских погонах.
— Немножко не так, но по смыслу верно. Одобряю, товарищ политрук. А насчет помощи не беспокойтесь. Будет помощь.
Прошло совсем немного времени после того, как Родимцев покинул батальон Лебедева, и вдруг из штаба полка последовало приказание прислать в распоряжение Елина политрука Солодкова. Лебедев оторопел. Ему хотелось спросить, что это значит, и сказать, что вызов несвоевременный, но в армии это не принято. Он, медля с ответом, сдержанно и глухо прокашлялся. Из штаба нетерпеливо спросили: «Вы поняли?» — «Понял», — с явным огорчением промолвил Лебедев. Ему разъяснили: «Солодкова берем надолго». — «Понял вас».