— Вместе пойдем. Есть важный разговор. Секретный. Понял?
Когда вышли из школы и остались вдвоем, Алеша, оглядевшись вокруг, тихим шепотом сказал:
— Только тебе одному. Обедай и приходи.
— Скажи одним словом, — просил Колька.
— Здесь нельзя. Понимаешь? Нельзя!
Колька, взъерошенный, с горящими глазами, прибежал к Алеше с куском хлеба — дома не пилось и не елось, хотелось поскорее узнать великую тайну.
Алеша шепотом сказал другу:
— Обещай мне хранить тайну.
— Обещаю.
— Тише говори. Слушай: в большом доме на Саратовской улице живет шпион.
У Кольки враз глаза округлились и готовы были вылезти из орбит.
— Две ракеты, сволочь, выпустил. Пойдем покажу. — Алеша открыл дверь и вывел дружка на балкон. — Видишь, у кинотеатра «Спартак» стоит телефонный столб? Правее него взлетали ракеты. Прямо с крыши. Понимаешь?
Вернулись в комнату.
— Знаешь что, — деловым тоном заговорил Алеша, — надо узнать, кто из нашей школы живет в этом доме.
— Я понял тебя, Алеша, — возбужденно проговорил Колька. — Наших там много, но всем говорить нельзя. Сережка, например, может враз проболтаться.
— Всем, ясно, нельзя. Скажем только Шурику. Придет мама, сходим к нему. Осмотрим подвал.
— И чердак, Алеша. Знаешь что? У Шурика на крыше антенна. Приемник они сдали, и антенна им не нужна. Снимать полезем.
На другой день мальчишки поднялись на чердак. У них было такое ощущение, как будто на них вот-вот могут из-за любого поворота напасть подлые люди. Через слуховое окно мальчишки с душевным трепетом вылезли на гремучую крышу. Они, ни слова не говоря, стали снимать антенну. Алеше хотелось глянуть в дымоход. Он где-то читал или от кого-то слышал о том, что в трубе свободно можно устроиться с помощью веревки, и Алеша полез на трубу, преодолевая страх. «А вдруг там сидит шпион? — думал он. — Ткнет кинжалом — и все». Трубу он осмотрел без всяких неприятностей.
А Колька с Шуриком тем временем доглядели в крыше пробоину. «Должно быть, осколком просадило, — подумал Шурик, разглядывая пробоину. — Надо поискать осколок». Шурик с Колькой спустились на чердак искать осколок. Алеша остался один. Сидя на корточках, он внимательно ощупывал пробоину. С чердака крикнули:
— Алеша, у тебя спички есть?
— Некурящий. Лезьте сюда. Дыра-то пробита изнутри.
Ребята склонились над пробоиной, довольно правильной округлой формы, точно она была вырезана острым инструментом. Мальчишки ощупали вырез и точно убедились, что это не осколочная пробоина, а дело рук искусного человека. Ребята взяли дом под надзор.
И однажды, во время очередной воздушной тревоги, они выследили подозрительного человека. Он шел по улице спокойным и неторопливым шагом. Ребята таились в подъездах, в темных углах просторного двора. Человек, дойдя до раскрытых ворот, на минутку остановился, поглядел в одну сторону, в другую. В эту минуту блеснул выстрел зенитки, и человек, выхваченный из темноты, метнулся во двор.
— Шпион, — возбужденно прошептал Колька. — Алеша, видел?
Алеша, дрожа всем телом, сказал:
— Беги за ним и не упускай его из виду. А я позову ребят. Будет уходить, кричи. Мы сейчас окружим дом.
Дом оцепили в считанные минуты. А человек, заслышав всполошенную беготню, вышел из укрытия и стал уходить. Колька поднял тревогу:
— Уходит! Уходит!
Человек, повернувшись к Кольке, буркнул:
— Ты ошалел, мальчишка? Я иду на работу в ночную смену. Зачем булгачишь людей?
Хладнокровие, однако, изменило человеку, как только он заслышал бегущих ребят. Он подбавил прыти и пошел прямо на Кольку, но тот не уступил ему дороги. Напротив, отбежав вперед, потрусил той же стороной улицы и в ту же сторону. Теперь человек был в полном окружении, и ему оставалось одно: свернуть в первый двор и скрыться от преследования, что он и попытался сделать. Ребята закричали:
— Ушел!
— Держи!
— Лови!
Они помчались во двор. Человек, хитря, прижался к стене у самого выхода на улицу, и когда ребята, не заметив его, пробежали дальше, он заскочил за угол дома. И он, возможно, скрылся бы, если бы не натолкнулся на Шурку. Тот схватил человека за рукав и закричал:
— Ребята, сюда! Сюда!
На шум и крик прибежали взрослые и задержали неизвестного. В милиции дежурный лейтенант строго спросил, в чем дело.